Тарантины и очкарик

Кроссовки, что я стырил из джипа Ромки, в джип не вернулись. Наверное, охранник оставил себе. Сказал Ромке, что украли, кроссовки продал, а вырученные деньги…

Ромка написал заяву. Мол, вчера джип ограбили, кроссовки пропали. Заодно хотел Юсупу втюхать, что пятно появилось после того, как взломали джип. Шустряк, однако! Когда Юсуп сказал, что мойщик Колян видел пятно на день раньше… Хорошо, что адвокат был рядом. Подхватил под ручки, а то у Ромки затряслись коленки.

Переводы на счёт алкаша в “Рантье” и заходы очкарика на сайт “Маниклик” по времени почти совпадают. Выходит, алкашу деньги переводил очкарик.

Алкашу свернули шею. Очкарик пропал. Денег нет. Радужных мыслей у Юсупа не добавилось.

Зато появилась версия: может, очкарик ещё жив? Приковали к батарее да задают вопросы с пристрастием, а он пока молчит? Хотя вряд ли. Молчит уже четыре дня? Так долго? Либо уже сказал, где деньги, и тогда он – труп, либо… Либо не сказал, и тогда он – опять-таки труп. Весело.

Экспедиция практикантов с пинцетами и лупами радиограмм пока не посылает. Только-только приехали на место раскопок. Как что нароют, Юсуп звякнет.

Ромка гуляет на свободе. Что ему предъявлять? Даже если предъявить кровь очкарика, а не свиньи, у Ромки на субботу-воскресенье есть алиби. Ну и что, что липовое? Зато есть.

Михалыч, когда его вызвали, заявил: “Или вы говорите, зачем мне сдавать кровь, или я не сдаю!”. Пришлось сказать. От того, что Михалыч знает о пятне, Юсуп не в восторге. Михалыч и так тарантин не обожает, а теперь ещё и пятно крови в багажнике Ромки. Михалычу-то терять нечего.

Под конец разговора Юсуп пообещал держать меня в курсе.

Не прошло и часа, как Юсуп позвонил вновь.

– Слушай, Ян, тут такое дело… Когда сможешь поговорить с Михалычем?

– Если он дома, то через семь минут.

– Ты к нему сходи, а? Пока этот осёл не наворотил делов, надо вправить ему мозги. Я ему звонил, но меня он не слушает. Зато тебя ставил нам в пример. Ты у него в авторитетах.

– В чём дело-то?

– Этот мститель попёрся в кабак Маслины, но Ромку не застал. Поклялся там прилюдно, дурак, что Ромку убьёт, и дружков-тарантин тоже. Пообещал ходить в кабак до тех пор, пока Ромку не застанет. Обслуга кабака в шоке. Говорит, орал как ненормальный.

– Кто говорит?

– Мне позвонил адвокат Ромки. Он всё и рассказал. Потом позвонил шефу. Сам понимаешь.

– Я должен объяснить Михалычу, какой Ромка хороший?

– Не ерунди, Ян! Скажи, чтобы помалкивал. Ещё один такой выбрык, и мы его загребём за угрозы. Тем более что нас об этом просят.

– Депутат Маслина и мэр?

– Получи приз за догадливость.

– Я схожу.

– Вот и ладненько. Кстати, спасибо за пятно.

– Сочтёмся.

– Куркуль. Такое понятие как бескорыстная мужская дружба тебе знакомо?

– Нет.

Юсуп хохотнул, связь разорвал.

Я вспомнил гнилостную вонь от ног Михалыча, поморщился.

По пути к Михалычу прокачал через лёгкие пару тонн воздуха, потому как предстояло кислородное голодание.

*

*

Я утопил кнопку звонка раз десять. Михалыч открыл, когда я уже решил, что пришёл поцеловать замок.

Михалыч посторонился, жестом пригласил войти. Я включил режим пониженного потребления кислорода, шагнул в коридор.

На замок входную дверь Михалыч не закрыл, меня в комнату не пригласил.

Я протянул Михалычу нетбук очкарика.

– Возвращаю в целости и сохранности.

Михалыч отнёс нетбук в комнату сына, вернулся, замялся.

– Вы знаете, что милиция нашла пятно крови в багажнике депутатского сынка?

Я кивнул.

– А знаете, что кровь может быть моего Толика?

– Это не доказано.

– Для меня ещё как доказано!

– Вы сегодня ходили в кабак Ромки Маслины.

– Откуда вы знаете?

– Позвольте утаить.

– Да, ходил. Пообещал их, скотов, поубивать. Жаль, что никого из тех уродов не застал. Охранник, сволочь, меня выставил. Меня, больного человека! Я так перенервничал, что еле дошёл до дома. Лежал, пока не пришли вы.

– Вы понимаете, что ведёте себя глупо? Неужели не знаете, что за такие угрозы можете сесть?

– Плевать! Я их поубиваю!

Михалыч опустил голову.

– Ян, я устал.

– Посидите дома, отдохните. Зачем тратить силы на угрозы? Тем более что ваши угрозы больше навредят вам, чем тарантинам.

Михалыч встрепенулся.

– Почему?

– Как вы собрались убить всех троих? Ну, одного, согласен. До второго не доберётесь. Вас повяжут в момент. Если уж хотели с ними разобраться, то угрожать в кабаке не стоило. Теперь случись что, и вы – подозреваемый номер один.

Михалыч задумался.

– Хм! Надо было с вами поговорить раньше.

– Давайте подождём результатов экспертизы. Обвинять тарантин сейчас рано. А если они ни при чём?

– Хорошо. Подожду. Юсуп обещал позвонить вечером. Но если кровь Толика… Если в их джипе кровь моего сына, и милиция тарантин не посадит, я тарантин поубиваю.

– Если тарантины виновны, Юсуп от них не отцепится. Кого-кого, а Юсупа я знаю. Обещайте, что в кабак Ромки ни ногой. Чтоб о вас там забыли.

Михалыч вздохнул.

– Ладно. Уговорили. Пока в кабак не пойду.

– Вот и отлично!

Я открыл дверь, шагнул на площадку. Михалыч за мной запер, на словах прощания силы сэкономил.

На улице меня разобрал чих. Душок от ног Михалыча засел в ноздрях крепче осеннего насморка.