Таран

Вася провел истекший день так интенсивно, как будто доживал последний день своей многогрешной жизни. В какой-то мере это соответствовало действительности. Самолет понимал, что если послезавтра, то есть в субботу, он не привезет в «Маргариту» кейс с бумагами, то начнется отсчет последних часов его земного существования. В загробное Вася верил не очень и даже очень надеялся, что такового не существует. Потому что уж очень ему не хотелось представать перед Божьим судом, который, конечно, более объективный, чем районный народный, хотя и неизвестно, кто там прокурор, а кто адвокат. Однако срока раздает грешным душам еще те! И апелляцию подавать некуда. Опять же там отбывание уж очень крутое — всякие там котлы, сковородки, геенна огненная… Конечно, Васе один поп толково разъяснил, что в принципе, ежели регулярно исповедоваться, молить Господа о прощении, но самое главное — не жадничать и отстегивать на церковь в добровольном порядке, то можно надеяться на милость Божью, даже ведя не шибко праведный образ жизни. Вася вел тот образ жизни, который надо было называть скорее «шибко неправедным», но на церковь давал неохотно. Он все время находил нечто общее между попами и шпаной, которые блефуют на рынке перед несведущими торгашами, изображая крутых рэкетменов. Мол, отстегивай, а то дождёшься! Хотя на самом деле никакой конторы за ними не имелось, и сами они были доходяги тощие. Седой, к примеру, у себя на «Тайване» с такими умниками разбирался не раз. Как правило, поступали довольно милосердно, то есть ласково чистили морды, а потом ставили на бабки в тройном размере. Но с попами, понятно, так не обойдешься. Фиг его знает, может, и вправду что-то есть. Поэтому Вася изредка все-таки жертвовал свои, воистину «кровно» заработанные на построение храмов и тому подобные жутко насущные нужды.

Наверное, если б у Самолета не было никаких шансов сохранить свое драгоценное здоровье, он провел бы последний день значительно приятнее, то есть погулял бы последний нонешний денечек так, что небу жарко стало. Но в том-то и заключалась пакость ситуации, что шансы сохранить жизнь и здоровье казались ему весьма серьезными, а потому он как проклятый потратил весь день на розыски кейса и прилагавшегося к нему Тарана. Впрочем, Седого он тоже искал. Хотя прекрасно понимал, что если шансы найти пацана достаточно высоки, то такого пройдоху, как Седой, у которого даже в этом городе полно адресов, неизвестных Самолету, отыскать будет очень непросто. Хотя, конечно, не сомневался, что Седого ищет сейчас очень много народа, в том числе и менты.

Вася задействовал практически все кадры своей конторы. В «Атлете» пошуровали, на «Тайване» опросили «от и до» всю бригаду. Моргуна потрясли насчет всех возможных баб, у которых мог в принципе перекантоваться Седой. Времени угробили на это уйму. Но тут пришло известие от «дяди Вовы», который передал, что насчет Седого у него теперь нет сомнений. В развалинах сгоревшей фермы отыскался обугленный скелет с расплавленным перстнем и закопченными часами «Ролекс» на левой руке. Среди всех участников побоища, остававшихся гореть на ферме, «Ролекс» и перстень на левой руке были только у Седого.

Самолет высказал все, что он об этом думает, матом, но, разумеется, про себя. Хотя, конечно, испытал некое облегчение от того, что теперь можно целиком и полностью сосредоточиться на поисках Тарана.

Господин Летунов был поначалу убежден, что отловить Юрку будет достаточно просто. Список адресов Тарановых приятелей, который он получил от «дяди Вовы», был не очень большой. Правда, могли выплыть какие-то неучтенные, но Вася полагал, что, пройдясь по этим, уже известным, его ребята так или иначе доберутся и до всех остальных. Для начала, правда, решили проверить, нет ли Тарана дома. В конце концов, пацан мог и не догадаться о том, насколько серьезно за него возьмутся.

Дома Тарана, конечно, не оказалось. Васины братки скромно позвонили в дверь, и им открыла очень пьяная мамаша, которой они представились Юриными друзьями по спорту. Был еще и папаша, но тот вообще лыка не вязал. Из того, что сообщила заплетающимся языком мамаша, братки поняли только одно — Юры дома нет уже несколько дней. Правда, родительница толком не помнила, сколько именно — три дня или четыре.

Другие посланцы навестили во дворах Лаптя, Чубика, Пыню, Хныча и прочую мелкоту. Детишки жутко перессали от такого внимания, но клялись и божились, что Тарана несколько дней не видали. Наконец, уже под вечер добрались до Витьки Полянина. Того самого, что жил напротив Надькиного подъезда. Таран почти угадал: Витька действительно видел, как он садился в «Волгу», но не в первый раз, а во второй. То есть тогда, когда они уезжали вместе с Веретенниковой. Тогда, как известно, кейса при нем уже не было.