Танцы по-нестинарски

- Почему ты дал мне это прозвище? - спросил он. - В отместку?

- Ничего подобного, - возразил Йегрес и, чтобы не шокировать Лахтина, присел на перила лоджии. - Я в своем мире злодей, ты - в своем. Это если по большому счету, если обнажаться... А так мы вполне нормальные люди. Не воры и не бандиты, не дураки и не прожигатели жизни... Напротив, мы одни из движителей жизни, потому что прогресс держится на деловых людях. Мы тратим себя - свой ум, талант, время, но и требуем у судьбы вознаграждения. Мы иногда говорим ей: "Отдай то, что нам положено".

- Мне кажется, ты преувеличиваешь мою роль, - возразил Лахтин. - Я больше слушаю. Это ты постоянно меня поучаешь, советуешь, даже требуешь, чтобы я сделал так или иначе...

- Самообман, - засмеялся Йегрес. Он затянулся, и в его жутковатых, белых зрачках на миг зажегся огонь. - Ты малость труслив, родственничек, и поэтому лицемерен. Нельзя быть одновременно сытым, то есть всем довольным, и честным. Тебе такая правда, конечно, претит, она чересчур голая, так даже говорят "голая правда"... Поэтому ты безумно рад, что у тебя есть анти-"я", двойник, которого легко объявить черным человеком, воплощением зла и всего низменного, что живет в тебе. Ладно, Чудовище, я не обижаюсь. Таковы правила игры...

"А может, это в самом деле игра? - подумал Лахтин. - Параллельный мир, Злодей, наши разговоры с ним - все игра? Суперсовременная, в которой соединились бешеный прогресс и пошленький, дряхленький мистицизм. Игра в отпущение грехов. Очень удобная для жизни, выгодная. Может, я и впрямь Чудовище и занимаюсь откровенной спихотехникой и самообманом? То есть придумал себе козла отпущения, так называемого Черного человека, который якобы живет во мне. И я избавлен от ответственности за свои решения. А может, это я _черный_? - испугался он. - Нет, нет! Я не хуже других. Никаких подлостей я сознательно никогда не совершал. А что требую от жизни свое, должное мне, то в чем же тут грех? Все чего-то хотят, добиваются, куда-то стремятся... Такова природа человека..."

- С какой стати ты меня постоянно изобличаешь? - криво улыбнулся Лахтин.

- А с какой стати ты должен лгать самому себе? - парировал Йегрес. - Не забывай: я - это ты, а ты соответственно я. Уж мы сор из избы не вынесем. Выкладывай, зачем позвал.

- Я боюсь, что люди знают о... Никонове, о том клочке бумаги...

- Чепуха. Никто ни о чем не догадывается - я проверял. Даже сам Никонов не догадывается. Считает, что опоздал со своей идеей.

- Но они все... так смотрят, - пробормотал обескураженный Лахтин.

- На удачливых люди всегда смотрят о подозрением, - сказал Йегрес. Если ты не излечишься от страха, переходи лучше инженером в ЖЭК.

Лахтин посмотрел в колодец двора, образованный четырьмя домами. Туда уже натекло вечерней прохлады, и голоса стали глуше, умиротворенней. Сонными нахохлившимися птицами стояли внизу деревья. Утром - он знал включат полив, и весь двор наполнится шепотом живой воды и свежестью. Утром на черном вымытом асфальте будет стоять его белая "Волга", и шофер Виктор, как всегда, включит негромкую музыку... Нет, переходить в ЖЭК определенно не хотелось.

- В селе ты советовал заняться делом, - напомнил Лахтин. - То есть развивать наступление, не успокаиваться... Дома я перетряхнул все блокноты, записи. Все, что было, ушло в диссертацию. Я пустой, Злодей. У меня нет никаких идей. Никаких! Даже завалящих...

Йегрес пожал плечами.

- Опять ты хочешь, чтобы я сказал то, о чем ты сам прекрасно знаешь. Наука - дело коллективное. У тебя нет идей, но есть возможность их реализовать. А у других идей больше, чем долгов перед получкой... Тебе пора забыть о славе Эдисона и заняться административной работой, а также сбором дивидендов. Идеи... Они растут у тебя под ногами, будто трава, надо только наклониться. Для начала помоги Вишневскому.

- Этому хмырю?! - удивился Лахтин. - Ни за что! Какая с него польза? Только и умеет, что ворчать и говорить людям гадости. Я вообще подумывал, как от него избавиться.

- Ты еще не таким хмырем был бы на его месте, - заявил двойник. Парень талантлив, а защититься не может. Сам знаешь. Девять лет мурыжится с кандидатской. Впрочем, какой там парень! Он на два года моложе тебя и до сих пор на побегушках. А ведь у Вишневского есть интересные работы. Ты знаешь это и боишься его: из него вырастет достойный соперник. И не только тебе или Фельдману, но и Главному.

- Значит, ты советуешь самому подставить шею? Пусть садится?

Йегрес презрительно фыркнул, пустил через ноздри фиолетово-сизый дым, почти невидимый в темноте.

- Опять ты боишься. Учти: люди это замечают. Они пока молчат, но вскоре пойдут упорные слухи, что Лахтин затирает молодых. Кто-то обязательно скажет: "Он боится", - а там уж настанет черед смельчака, который рискнет заявить, что король-то голый.

- Странные у тебя методы, Злодей. Ты лечишь меня от страха страхом сам постоянно пугаешь.