Танцы на «точке» (Сборник)

В училище Юлька появилась как раз во время большой перемены. Юноши и девушки сновали по коридорам, группами стояли в вестибюле, все выглядело точно так, как и несколько лет назад, когда Юлька здесь училась. Будто ничего не изменилось за прошедшие годы, только лица все незнакомые. Совсем юные, зеленые. Как будто в ее времена ее сокурсники выглядели много старше и серьезнее, будто бы стали теперь принимать в училище не с пятнадцати лет, а гораздо раньше. Впрочем, это тоже было вполне понятно. Не учащиеся были моложе, а она сама стала старше, и с высоты собственных прожитых лет кажутся теперь чересчур юными и зелеными те, кто прежде был бы ее ровесником.

Как она и ожидала, портрет убитой в траурной рамке вместе с извещением о ее гибели висел в вестибюле рядом со входной дверью. Едва глянув на него, Юлька тут же узнала лицо, которое видела вчера с красной точкой на лбу, смертельно побледневшее, точно окаменевшее. Под портретом стояла подпись: Дягилева Марина Константиновна, учащаяся эстрадного отделения. Марина Дягилева – точно! Именно это имя называл сегодня ночью Полыхаев, Юлька теперь отлично это вспомнила.

Юлька полезла в сумочку за блокнотом и ручкой, чтобы записать эту информацию, как вдруг услышала позади себя голос:

– Девушка, а вы что здесь ходите?

Юлька обернулась. Позади нее стоял вахтер, мужчина средних лет, довольно крепкого телосложения, в пятнистой военной куртке. Ага, кое-какие изменения в жизни училища все-таки произошли. Прежде вахтерами были старушки типа божий одуванчик, а теперь вот нормального, крепкого мужика наняли, который без труда определил, что она человек здесь посторонний, и теперь интересуется причиной ее пребывания, что, конечно, обидно. Четыре года проучилась, и на тебе, теперь ты чужая.

– Скажите, Василий Никанорович здесь, я могу к нему пройти?

– Василий Никанорович в двенадцатом классе, – сказал вахтер. Юлька и без него прекрасно знала, где находится класс гитары. – А кстати, вы к нему по какому вопросу?

Юлька решила, что вахтер слишком недоверчив, но возмущаться вслух не стала, приветливо улыбнувшись, сказала:

– Я его бывшая ученица, вот пришла навестить, поболтать…

– А, ученица! – Вахтер тут же успокоился, кивнул. – Понятно. Вон, кстати, он идет.

На широкой ведущей на второй этаж лестнице и впрямь показался спускающийся вниз Василий Никанорович. Он ничуть не изменился за прошедшие годы. Был таким же живым, худощавым стариканом, какого Юлька сохранила в своей памяти. Он ее узнал сразу же, кивнул, улыбнулся, здороваясь.

– Что ты раньше не заходила? – спросил он, по привычке пристально вглядываясь ей в лицо. – Столько времени прошло, а о тебе ни слуху ни духу.

– Да вот, все дела, заботы… – На мгновение Юлька снова почувствовала себя маленькой учащейся музыкального училища.

– Ну ладно, пойдем наверх, – сказал Василий Никанорович, и они вдвоем, как прежде, направились по знакомым коридорам училища к их родному двенадцатому классу.

– Ну, чем ты сейчас занимаешься? – спросил старый преподаватель, усаживаясь на свое излюбленное место, за стол у стены. Юлька села на стоявший посреди класса стул, не хватало только гитары в руки, и иллюзия, что она пришла на очередное занятие к Василию Никаноровичу, была бы совершеннейшей.

– Работаю в ДК «Комбайн», – ответила она.

– Ах, это! – старый преподаватель кивнул. – Получаешь нормально?

– Да ну… – Юлька неопределенно пожала плечами. Рассказывать о своей профессии ей никак не хотелось. – Слушайте, – сказала она. – А что у вас там за портрет в траурной рамке в вестибюле на стене?

В ответ Василий Никанорович вздохнул, грустно покачал головой.

– Да вот, ЧП у нас в училище случилось, – сказал он. – Вчера вечером одну девочку нашу убили, прямо у входа, средь бела дня… Куча народа вокруг ходила, все видела, и никто толком ничего сказать не может! Кошмар, что делается!

– А милиция что говорит? – спросила Юлька.

– Да милиция!.. – Василий Никанорович презрительно махнул рукой. – Ничего она не говорит! Говорит, будем разбираться.

– А что, хорошая была учащаяся?

– Очень хорошая! – Василий Никанорович серьезно и грустно кивнул. – Певица, на эстрадном училась, джаз, рэп пела, знаешь как – закачаешься! Ее на эстрадный конкурс в Юрмалу посылали, на телевидении ее записывали. В Юрмале она, правда, только на второй тур прошла, но все говорили, что ей надо подождать, позаниматься, она очень перспективная…

– А за что ж ее убили? – Юлька решила, что будет нелишним узнать, что болтают в училище об этом.

– Да кто ж его знает? – Василий Никанорович пожал плечами. – Милейшая, добрейшая девушка была, очень вежливая, интеллигентная, культурная…

– Может быть, случайность? – предположила Юлька вслух, а про себя подумала: «Не может быть, чтобы в училище не знали о ее связи с Петровичем».

– Может быть, – согласился Василий Никанорович. – А вообще, вряд ли. У нас женщины говорят, что это ее спонсора работа. Приревновал ее к нашему Андрюшке.

– Это ее парень, да?