Танцы на стеклах (СИ)

— Вчера ходила к зубному, ставили укол и заморозили мне губы. Вот я их и покусала — не чувствовала боли, — мой голос все еще заплетается, голова кружится, поэтому я просто падаю на диван.

— Ангел мой, сколько же ты выпила? — Томас внимательно разглядывает меня, в то время, как мой взгляд не фокусируется на друге.

— Том, давай без глупых вопросов и нотаций.

— Хорошо, — быстро соглашается он, и впервые я замечаю, насколько меня раздражает это — мягкость в его характере. Я могу сколько угодно говорить, что уже «взрослая девочка, и хочу делать все, что сама считаю нужным», но на самом деле в этой фразе нет никакого смысла, когда нет страха нарваться на наказание.

Он не накажет. И слова не скажет мне, не упрекнет.

Даже если я выпью целую бутылку водки, надену провокационное платье и уйду в клуб. У него не хватит смелости сделать мне замечание или отругать меня. И именно поэтому такие парни, как Томас — друзья, а такие парни, как Джаред — гребаные демоны.

Демон, которого хочется подразнить, и, затаившись, ждать, пока он придет по твою душу. И накажет. И за это платье, и за выпитый алкоголь…

Я привыкла к тому, что меня наказывают. И как бы это ни было больно, только так я могу почувствовать себя нужной. Живой.

Томас готовит сэндвичи на кухне — когда он приходит, у нас с ним «вечер дружеских объятий». Как по расписанию, и всегда одно и тоже. Он готовит бутерброды с ветчиной, включает комедию, и обнимает меня за плечи. Не пристает, просто обнимает. И если раньше я испытывала что-то приятное и теплое, когда он это делал, то сегодня я превращаюсь в лед в его руках.

Я ничего не чувствую. Анестезия на все тело. От Джареда Саадата.

На мгновение, мне даже становится страшно: а что, если я никогда больше не испытаю каких-либо чувств? После того, что я ощутила всего на мгновение, другие эмоции кажутся пресными и обычными, и это пугает меня.

Я как наркоман, познавший особую дозу кайфа, и прекрасно осознающий, насколько может стать губительной следующая доза.

Это было ошибкой.

Поэтому я смотрю фильм только с одной мыслью: только бы Джаред тоже считал это ошибкой, и больше никогда ко мне не пристал. Нам нужно просто держаться друг от друга подальше и все будет хорошо. Я уверена.

Когда Томас уходит, я так и не ложусь спать, а сажусь за стол. Рука с карандашом сама скользит по листу, и уже через час я вижу на бумаге эскиз портрета Джареда. Особое внимание я уделила губам.

Четкому изгибу, который даже с портрета обещает исполнить все мои самые тайные, запретные и порочные желания.

— Ошибка, Мэл. Помни об этом, — не выдерживая, злюсь сама на себя, и засовываю лист в сумку. Падаю на кровать, расправив руки, и просто закрываю глаза.

Сердце все никак не угомонится, а внизу живота все ноет… Я засыпаю, испытывая уколы болезненно-сладких мук, моля вселенную о том, чтобы это прекратилось. Навсегда.

* * *

— Мэл, а ты же в Йеле училась? — через три дня после вечеринки в «Облаках» мы с Беатрис снова обедаем вместе. Честно говоря, аппетита у меня нет, потому что «новая подруга» просто пожирает меня взглядом, полным презрения и подозрений. Она смотрит на меня так, словно я ем из ее тарелки.

Я не понимаю, почему. Из-за Джареда?!

Так она может успокоиться.

Потому что на следующее утро, после нашего безумства у машины, когда я проснулась с распухшими губами и с легким синяком на скуле от его сжатых пальцев, я испытала такой стыд, что тут же заблокировала каждую мысль о Джареде.

Это было не так трудно. Я просто как можно чаще вспоминала его самодовольное лицо из прошлого, которое надолго врезалось мне в память.

О том, что делала в душе, думая о нем, я почти забыла… я была пьяна, не контролировала свои действия. Этого больше не повторится, и уж тем более я больше не сяду в машину к ее драгоценному принцу Адаму.

Так что успокойся, Беатрис. Забирай своего шейха. Можешь и дальше смотреть на него, как на Божество, а я умываю руки…

Но вся моя напускная уверенность исчезала, когда я видела Джареда в коридорах офиса. Он даже иногда удостаивал меня легким и нейтральным кивком, но я больше не пыталась прочитать по глазам его мысли. Моя голова автоматически опускалась вниз, а щеки заливались румянцем. Я боялась, что по одному моему взгляду он прочтет и узнает, что я делала после нашего поцелуя. Что я испытала за считанные секунды, проведенные в его сильных руках. Боже, мне просто не нужно на него смотреть. И все будет хорошо.

Все и так было хорошо, за исключением того, что после таких вот коротких встреч в коридоре мне приходилось сводить под столом ноги, унимая ломоту внизу живота.

— Да, а что? — нейтральным тоном интересуюсь я.

— Да нет, ничего. Как и Адам. Далеко пойдешь, — фальшиво улыбается Беатрис, и я понимаю, что что-то не так. Мур, кажется, уже жалеет, что взяла меня под свое крыло, и я раздражаю ее своим присутствием. Скорее бы вернулась Сэм.