Танцы на минном поле

Серое трехэтажное здание, в котором размещалась контрразведка, не относилось к числу памятников архитектуры республики Дагестан. Но и автомобиль "Жигули, " на котором подкатили к нему трое неизвестных, не принадлежал к числу шедевров мирового автомобилестроения. Поэтому со стороны визит незнакомцев в это невысокое здание остался незамеченным. Зато прапорщик, дежуривший на входе, при виде вошедших встрепенулся и вытянулся в струнку, отдавая им честь.

— Товарищ майор, подполковник Рамазанов уже ждет вас.

Высокий, крупного телосложения мужчина, явно старший из этих троих, молча наклонил голову. Троица, решительно поднявшись по лестнице и прошагав по коридору, остановилась перед дверью, обтянутой черным дерматином со стеклянной табличкой, гласившей: "Подполковник Рамазанов Р.Р." Тот, кого дежурный назвал майором, для проформы постучав, толкнул дверь.

— А, заходите, гости дорогие! — донеслось из кабинета. — Давно вас жду.

Через минуту все четверо разместились вокруг рабочего стола,

— Вот скажи, уважаемый Степан Назарович, почему так получается, почему ваши товарищи с самого начала поехали к вертолетчикам на аэродром, а не к нам? Я так понимаю, что в Москве нам кто-то не доверяет. Как будто мы не вчерашние советские офицеры, а какие-нибудь душманы.

— Послушайте, Рамазан Рамазанович…

— Э, послушай, не перебивай старшего по званию! Вот скажи, нельзя прийти ко мне и спросить: "Рамазан, такое дело, помоги!" Как будто я отказался бы помочь! Это же наше общее дело. Мне вчера Ринат со своего аэродрома как позвонил, как все рассказал, я целую ночь спать не мог. Ну, хорошо, Ринат мне родственник, хорошо, он женат на моей сестре, и мы с ним каждый день пэрэговариваемся, а если бы нэт? Если бы не надо ему было вечером задэржаться, чтобы с товарищами вашими разговаривать? Я бы до сих пор вообще ничего не знал! — Хорошо, Рамазан Рамазанович, приношу свои извинения от своих товарищей и от себя лично, — прочувствовано произнес майор Повитухин, украдкой бросая многозначительные взгляды на сидящих рядом с ним офицеров. — Однако, давайте вернемся к делу. Вам что-нибудь известно о пропавшей группе подполковника Дунаева?

— О группе Дунаева пока ничэго не известно. Буран в горах уляжется, будем искать. А вот по поводу Артиста вашего кое-что рассказать могу. — Подполковник Рамазанов обвел слушателей победительным взглядом. — Не одни вы у себя в Москве работать умеете!

— Товарищ подполковник, мы остановились на Артисте, — прервал его Повитухин, морща лоб и хмуря брови, чтобы скрыть расширившиеся от удивления глаза.

— Так вот, этот самый ваш Артист незадолго до исчезновения группы Дунаева был замечен по ту сторону границы.

— В Чечне?

— В Чечне, — подтвердил подполковник. — В отряде полевого командира Резвона Санаева, бывшего участкового милиционера. По нашим сведениям, Резвон Санаев на протяжении нескольких лет был одним из бойцов отряда этого самого Артиста.

— Вот даже как! — майор потер перебитую в юношеские годы переносицу. Рамазан Рамазанович, у вас действительно очень важные сведения. Огромное вам спасибо! Надеюсь, вы можете нам предоставить досье на этого Санаева.

Президент стоял возле открытого окна и вдыхал морозный московский воздух. Он приятно холодил грудь и очищал мозги. Доставленное "консьержем" из МИДовского дома на Дубровской письмо гласило: "Уважаемый господин Президент! Я с глубоким уважением и пониманием отношусь к Вашим попыткам стабилизировать положение и покарать нас по заслугам. Однако, заслуги наши пока не столь велики, как нам бы того хотелось. И, поскольку речь идет о десятках миллионов людей, страдающих от наркотиков, мы не можем применять к себе то, что пошло именуется гуманизмом. Поверьте, нам крайне нежелательно нажимать на роковую кнопку, тем самым приближая час Апокалипсиса. Но вся ответственность за то, что может случиться, когда сотни ядерных килотонн взорвутся в глубине Черного моря, ляжет на Вас. Наш шаг отчаяния есть жестокая, но неизбежная необходимость хирургического вмешательства в существующую практику всемерного потворства наркодельцам. Мы еще раз требуем, и это наше единственное требование, уничтожить так называемый "Золотой треугольник". В противном случае, можете быть уверены, что Новый год в этом мире не наступит никогда. С неизменным к Вам уважением и надеждой, Ваш доброжелатель".

Президент стоял и смотрел, как над спящей Москвой кружится снег, укрывающий белым камуфляжем красные стены Кремля.

— Господин Президент, — раздался за его спиной нерешительный голос секретаря. — Может быть, не стоит… Холодно у окна… Простудитесь.

— Ты, понимаешь ли, мне не указывай, — насупился он, отходя от окна. — А то, манеру взяли, указывать. Лучше давай-ка, вызови мне генерал-майора Кочубеева, и… давай еще адмирала Баринцева. Только тихо, без шума.

Глава 13