Танцы на минном поле

То, о чем кратко говорил таежный охотник за скальпами, действительно началось тотчас, едва смолкли его негромкие слова.

Перед клубом «Фугас», как перед всяким порядочным клубом, располагалась автостоянка. На ней, как на всякой порядочной автостоянке, под бдительным присмотром отдыхали от мокрых трасс автомобили, покуда их хозяева развлекались тут же, за зеркальной дверью. Однако, поскольку процент безлошадного населения среди посетителей клуба был крайне невелик, менее удачливые собратья привилегированных авто понуро стояли, припаркованные у ближайшего тротуара по обе стороны стоянки, внутренне, очевидно сознавая свою неполноценность. Одной из таких машин был темно-синий «Опель», до поры до времени не подававший признаков жизни. Однако жизнь в нем присутствовала, в чем сотрудники информационного агентства «Кордон» сами убедились спустя мгновение после того, как вышеупомянутая парочка уединилась в подворотне. Дверцы «Опеля» тихо отворились, и из них, словно борзые, пущенные по следу зайца, в погоню за уходящими в ночь пациентами бросилась пара молодых людей, одетых вовсе не по клубному.

— М-да, — вновь повторил Войтовский, созерцая предсказанную им картинку, — нехорошо получается. Ну что, пойдешь за Мухановским, или мне идти? — обратился он к стоявшему рядом Ривейрасу.

— Миша, ты о чем? — недоумевающе глядя на соратника, переспросил Владимир. — Ты что не видишь, это же милиция…

— Угу, — не дослушав его, как-то неопределенно кивнул командир, все так же задумчиво глядя в сторону подворотни. — Ты прав, нехорошо отбирать у зверя его законную добычу. Но, что поделать, нам он сейчас нужнее. Ладно, — он похлопал Владимира по плечу. — Я сам пойду. Тогда машина на тебе, — подытожил он.

Пройдя метров двадцать в направлении, противоположном месту будущей атаки, Войтовский перешел улицу и зашагал в сторону подворотни. В это же самое время его напарник, окинув наметанным взглядом автомобили, прозябающие вне стоянки, выбрал старенький "форд", который, по его авторитетному мнению, менее всего был склонен к душераздирающему визгу при близком контакте, ибо установка на нем серьезной сигнализации обошлась бы хозяину едва ли не дороже самого драндулета, и, не мудрствуя лукаво, вскрыл багажник. То, что было ему нужно, лежало там, и было бы странно, если бы это было не так. Ибо все, что ему требовалось — обыкновенная канистра. Позаимствовав ее, он ликвидировал следы своего присутствия и, тяжело вздохнув от сознания противоправности предстоящего деяния, направился к синему «Опелю».

События, между тем, продолжали развиваться. В тот момент, когда Ривейрас, склонившись к окошку водителя, дробно постучал в него пальцем, из подворотни с ускорением вылетел Амбассадор, придерживая одной рукой скулу, а другой помахивая в воздухе чем-то, что вполне могло быть служебным удостоверением.

— Вали отсюда, козел! — донеслась до Владимира напутственная речь одного из спортивных ребят (здесь приводится в изрядном сокращении по причинам благопристойности). Не заставляя себя упрашивать, козел резво повалил прочь от этого несчастливого места.

Между тем водила, до сего момента державший ситуацию под контролем, ослабил бдительность и, слегка опустив окно, задал резонный, в общем-то, вопрос.

— Чего надо, мужик?

Этого было достаточно, чтобы наблюдавший с другой стороны улицы Войтовский пересек проезжую часть и присоединился к вечеринке, проистекавшей где-то там, под мрачными сводами, средь мусорных баков.

— Братан, плесни чуток бензинчику, до заправки доехать, — как можно душевнее произнес Ривейрас, демонстрируя реквизированную канистру и соответствующую купюру.

— Отвали, — недружелюбно отозвался опер, закрывая окно.

— Да ты че, в натуре, — не унимался Владимир, тарабаня в стекло. Я же за башли. Тебе баночки бензина жалко?!

— Слушай, мужик, — водила вновь открыл окно. — Ты что, не русский? Я тебе понятно сказал: отвали.

— У, жлобяра! — мнимый проситель с размаху опустил кулак на полированный капот, оставляя на его поверхности заметную вмятину.

— Слышь, ты, лось! — донеслось из машины, и заветная дверца отворилась…

Это был опрометчивый поступок, ибо еще в бытность свою подающим надежды боксером, большинство своих боев Владимир Ривейрас заканчивал бескомпромиссным нокаутом. То же, что произошло сейчас, боем назвать было нельзя. Противник, попытавшийся выйти из автомобиля, получил короткий удар снизу в челюсть, врезался затылком в верхнюю кромку двери и, так и остался лежать, оглушенный апперкотом.

Что происходило в этот момент в приметной подворотне, Владимир не видел, но довольно точно мог себе представить. В коридорах Центра, еще там, в Фарисеевском переулке, ходили байки о том, что во время кратких отпусков Войтовский развлекался охотой на таежного медведя голыми руками. Поговаривали, будто он глушит несчастного зверя ударом кулака, а потом, связав, тащит на себе в поселок, где ожидают его заказчики из зоопарков. Много ли правды в этих рассказах, он не знал, но подвиги командира в спортзале наблюдал воочию.