Танцы на минном поле

Для Анатолия Покровского, разрывающегося почти пополам между должностью сотрудника ЮНЕСКО и службой внешней разведки, вопроса, где и что можно взять в славном городе Париже, не было. Он работал здесь уже пятый год и считался старожилом в парижской резидентуре, а потому знал этот город не хуже любого местного Гавроша. Положение дипломированного гуманитария позволяло ему коротко общаться с французскими интеллектуалами, порою вхожими в весьма информированные круги и спешащими, как это вообще свойственно большинству интеллектуалов, выложить имеющуюся у них информацию всем, кто склонен предоставить для этого собственные уши. Из этого, однако, не следует, что все, с кем, так, или иначе, встречался господин Покровский, были тайными агентами российских спецслужб. Как и подобало всякому нормальному разведчику, большинство связей, заведенных им, относились к числу нейтральных, то есть, проходящих, более, по линии ЮНЕСКО, чем СВР. Один из таких контактов был мсье Жорж Балашов, преуспевающий адвокат и вице-президент общества “Русская Франция”, опекавшего последних выходцев из царской России, оберегавшего памятники российской истории во Франции, патронирующего парижскую Православную Церковь и устраивающего художественные выставки, музыкальные вечера и благотворительные балы, как и подобает уважающему себя культурному обществу.

Жорж гордился своим русским происхождением и, рассказывая о том, как его отец, сын врангелевского полковника Балашова, был вывезен во Францию вдовою полковника, не забывал упомянуть, что его прапрапрадед, кавалергардский ротмистр Балашов, похоронен здесь под Фер-Шампенуазом. С Покровским он сошелся быстро на почве любви к изящной русской словесности, и при довольно частых встречах они снабжали друг друга новинками книжного рынка, хорошим французским вином, чистейшей русской водкой, в общем, как говорится, чем богаты. Сегодня, получив предложение встретиться, мсье Жорж поспешил пораньше завершить свои дела и направился в облюбованный приятелями ресторанчик “Ле вье Пари” на улице Сен-Северин. Анатолий Покровский уже ждал его, наблюдая в окно за целующейся парочкой, и потягивал ароматный черный кофе.

— Добрый день, Анатоль! — присаживаясь к столу, бросил Балашов, слегка грассируя, на французский манер. — Рад тебя видеть в добром здравии.

Покровский подозвал гарсона.

— Капучино, — заказал Балашов, — пети.[7]

Гарсон удалился исполнять заказ, и мсье Жорж откинулся в удобном кресле. Когда с расспросами о здоровье и благополучии домашних было покончено, Анатолий, улыбаясь несколько рассеяно, бросил, как бы невзначай:

— Послушай Жорж, у меня к тебе небольшая просьба, — он замялся, словно обдумывая, удобно ли ему отвлекать от дел столь занятого человека, но, дождавшись вопросительного взгляда, продолжил: — Надеюсь, это не составит для тебя большего труда.

— Я весь внимание. — Мои московские друзья собираются посетить Францию в качестве туристов и заодно навестить своих знакомых, выехавших некогда из Союза.

— О, это прекрасно! Однако чем я могу быть полезен?

— Дело в том, — чуть помедлив, произнес Покровский, — что один из этих знакомых в свое время был, как это у нас называли, невозвращенцем, и жил во Франции инкогнито.

— Теперь ваши невозвращенцы стали героями, — пошутил Балашов.

— Когда человеку вынесли приговор на родине, через несколько лет поневоле он начинает бояться собственной тени. — Грустно улыбнулся работник ЮНЕСКО. — Правда, эти приговоры никто не приводил в исполнение даже во времена КГБ, но, с другой стороны, приговор остается приговором, а отменить его как-то позабыли. Так что, — он развел руками, — сам понимаешь. Мои друзья хотели бы уточнить адрес…

Балашов насторожено посмотрел на своего визави.

— Анатоль, ты уверен, что все именно так, как ты рассказываешь? Я не хочу участвовать ни в каких темных историях.

— Полноте, Жорж! — махнул рукой Покровский. — С каких пор тебе везде начали мерещиться шпионские страсти? Страшные агенты КГБ живы только в голливудских боевиках.

Адвокат бросил задумчивый взгляд на открытое лицо Разведчика. Это лицо было эталоном честности и добропорядочности.

— Хорошо, Анатоль, — кивнул мсье Жорж. — Но чем я могу помочь?

— Внук знакомого моих знакомых сейчас учится в Сорбонне, и живет в Париже. Кстати, обрати внимание, его родители весьма состоятельные люди, и могли бы быть очень полезны вашему обществу. Мои друзья хотели бы уточнить адрес, по которому проживает его семья.

— А почему ты сам не сделаешь этого? — допивая свой капучино, поинтересовался Балашов.

Покровский пожал плечами.

— Не думаю, чтобы мне это было трудно, но какой же это будет сюрприз?

Адвокат усмехнулся:

— Да, ты прав. Хорошо, я помогу тебе. Не знаешь, родственники этого студента, (кстати, как его зовут?) живут в Париже?

— Студента зовут Поль Шитофф, а родственники, судя по фотографиям, которые они как-то передали с оказией, не в Париже. Скорее всего, где-то на Средиземном море.

— Ну, что ж, — произнес мсье Жорж, подзывая гарсона, — я постараюсь помочь твоим друзьям.

Глава 23