Танцы минус (СИ)

— Это про меня. Затейник у меня — о-го-го какой.

Изучаю предмет его хвастовства придирчиво. Благо теперь он единолично мой. По крайней мере временно. Он следит за моими действиями, затаив дыхание. Мучаю его какое-то время критическими взглядами и выраженьем скепсиса на лице, а потом изрекаю:

— Хвастунишка.

Хохочет, откинувшись на подушки.

— Балда! Взрослая уж тетка, а не знает, что главный «затейник» у мужика зде-есь!

Приподнимается и стучит согнутым пальцем себе по лбу. Целую его. Что тут возразишь? Прав! Потом невольно вздыхаю.

— Вот только слишком этот самый «затейник» у тебя… массовый.

И чего вспомнила, только сама себе настроение испортила? Отворачиваюсь. Обнимает, притягивает к себе, прижимается всем своим длинным телом. А потом кладет растопыренную ладонь на мой живот.

— Роди мне, Маш, девочку. Такую же рыженькую как ты. И еще мальчика. Или двух. Люби меня и моих детей безо всяких условий, причин и обстоятельств. Встречай дома с улыбкой, провожай утром поцелуем. И, клянусь богом, я стану для тебя таким мужем, о котором может мечтать любая баба. И, знаешь, что самое главное? Не потому ведь, что ты выполнишь все эти мои глупые мечтания, а просто потому, что люблю я тебя, заразу, и не разлюблю, наверно, уже никогда…

И в этот момент я отчетливо понимаю, что так оно и будет. Я не наивная дурочка и отдаю себе отчет, что во время командировок, «на натуре», он, скорее всего, будет позволять себе прогуляться налево. Но также знаю, что не сделаю ничего, чтобы убедиться в этом, поймать его, проследить за ним. А он со своей стороны приложит все усилия, чтобы я, не дай бог, случайно не узнала о его «леваках»… И не из-за того, что будет бояться моего гнева, а просто потому, что мы — я и наши дети — всегда будем для него важнее всех. Потому, что ради нас он пойдет на все: свернет горы, построит замки и победит дракона. А еще он никогда не усомнится в моих силах, поддержит меня в любом начинании, а много лет спустя, глядя на нашу первую внучку с улыбкой скажет: «Эта маленькая разбойница — вылитая ты». И поцелует. Сначала ее — легко и осторожно. А потом меня. Уже, быть может, без прежней страсти, но с всегдашней любовью и нежностью.