Танцующий горностай

– Тебе нельзя, товарищ полицейский, – усмехнулась Александра. – А мне можно.

– С чего это?

– Поеду туда как частное лицо. Не допрашивать, просто погуляю по улице, Гайе позволю побегать. Ну а если пересекусь с кем-то из Максаковых – почему бы не заговорить?

– Сомнительная идея, – оценил Ян.

– У тебя есть лучше?

– Нет. Поэтому я тебя не останавливаю.

Из памяти с комариной назойливостью рвалась мысль о том, что в Австралии ей не пришлось бы сталкиваться с такими проблемами. Если так нужно для расследования, она поехала бы и поговорила – не вопрос!

Александра прекрасно понимала, что она идеализирует Австралию. Скорее всего, ей бы и там не позволили просто так беспокоить семью, пережившую трагедию. А если бы она попыталась сделать это самовольно, на нее могли и в суд подать. Но Александра сейчас была в таком настроении, когда прекрасное далёко виделось совсем уж безупречным.

Брат все-таки дал ей нужный адрес, и это было важнее всего. Александра оставила Яна в участке, но сама поехала не к Максаковым – не сразу. Сначала она направилась домой, чтобы захватить с собой Гайю, а заодно собрать хотя бы минимальную информацию о людях, с которыми ей предстояло говорить.

Максиму Максакову в этом году исполнилось пятьдесят четыре – Тимур и правда стал для него поздним ребенком. А выглядел уважаемый бизнесмен даже старше своих лет. Интервью он давал редко и строго контролировал информацию, которая появлялась о нем в общественном доступе, поэтому никаких сведений о его здоровье там не было. Однако Александра не сомневалась, что он болен, причем серьезно, хотя и не бралась сказать, чем именно.

Мать Тимура была значительно младше своего мужа. С постановочных фотографий в деловых журналах на Александру смотрела удивительная красавица, будто шагнувшая из другого мира и времени. Вера Максакова куда гармоничней смотрелась бы не в деловых костюмах, а в платьях Викторианской эпохи. Аристократичной бледностью и тонкими чертами она уже отличалась, а если собрать длинные темные волосы в строгую прическу, однозначно придворная дама получится. Сын был на нее похож – особенно огромными печальными глазами.

О старшей дочери Максакова иногда писали, но на семейных фотографиях ее почти не было. Александре удалось обнаружить лишь снимок пятнадцатилетней давности, на котором Таня Максакова была совсем маленькой и позировала с тогда еще живой матерью, первой женой Максима. Ее судьбу Александра тоже не выяснила, но решила заняться этим позже. Снимок лишь показал ей, что светловолосая Таня обладала теми специфическими чертами, которые быстро выдают синдром Дауна.

До трагедии Максим допускал интервью и официальные фотосессии, пусть и редко. После того, что случилось с Тимуром, это прекратилось – и не возобновилось до сих пор, хотя прошло полтора года, даже больше. Александре было любопытно, почему.

По дороге к поселку она размышляла о случившемся и все больше укреплялась во мнении, что в статуе нашли именно Тимура. Его все-таки убили… Может, похитили? Выкрали из больницы, избавились от него, но не отдали даже тело, чтобы поиздеваться над родителями? Вот только почему тогда Максаков ничего не сообщил полиции? Или сообщил – но велел засекретить дело так, что даже Ян не смог добиться официальных сведений? Да ну, голливудщина какая-то… А с другой стороны, как еще это объяснить? Не может быть, чтобы в золотом ангеле оказался точно такой же мальчик с точно такими же травмами – но не Тимур Максаков.

В поселок Александра въехала уже с уверенностью, что ей предстоит беседовать с родителями мертвого ребенка. Она еще не знала, как начнет разговор, но в этом точно не сомневалась.

Поселок, в котором жила семья Максаковых, оказался открытым – без внешнего шлагбаума и какой-либо охраны на въезде. Здесь каждый отвечал за свою безопасность, и просторные особняки настороженно выглядывали из-за глухих двухметровых заборов. Впрочем, ощущения того, что тут всех боятся и всем не рады, не было. Даже с внешней стороны заборов улочки оставались чистыми, ухоженными, на газонах стояли садовые скульптуры, которые никто не собирался красть. Александра поймала себя на том, что ей неприятно видеть всех этих отлитых из бетона гномиков и зверюшек – хотя они были слишком маленькими, чтобы таить в себе зловещие секреты.

Она оставила машину у обочины, на всякий случай взяла Гайю на поводок и теперь вместе с ним неспешно прогуливалась по улице. Она не спешила к дому Максаковых, она ждала вдохновения, подсказки от мироздания, удачи… Максима, скорее всего, нет, он на работе. А вот Вера может быть дома – или, как вариант, хозяев дома нет, есть какая-нибудь прислуга, это даже лучше…