Танцующие в темноте

Бюро существенно опустело, когда я выбросила ненужные бумаги. Остались только письма, выбрасывать которые я не имела ни малейшего желания, по крайней мере до тех пор, пока не прочту каждое. Некоторые выглядели официально, в больших толстых конвертах из манильской бумаги, с напечатанными на машинке адресами, но большинство были надписаны от руки. Из оставшейся кипы я выудила толстую пачку, перехваченную резинкой. На верхнем письме красовался иностранный штемпель. Оно было отправлено в 1942 году.

Тут до меня дошло, что я так и не нашла ни квитанций, которые и подвигли меня на поиски, ни пенсионной книжки. Фло могла хранить их в дамской сумочке, которую, как и моя бабушка, прятала где-нибудь в укромном месте. После безрезультатных поисков по всем шкафам я обнаружила ее под кроватью, где уже начинала скапливаться пыль.

Я отнесла черную кожаную сумочку в гостиную и вытряхнула содержимое на кофейный столик. Из нее выпал гобеленовый ридикюль, очень поношенный, в котором лежала горсть монет, связка ключей на интересном колечке, бумажник, квитанции из магазинов, автобусные билеты, чековая книжка, металлическая пудреница, губная помада, расческа… Я вытащила из расчески серебристый волосок и пропустила его между пальцами. Это оказалась самая интимная вещь, принадлежавшая Фло, к которой я прикоснулась, собственно, это была часть ее самой. В комнате было тихо, и я буквально ощутила, что Фло стоит рядом со мной. Но мне не было страшно. Даже когда я открыла пудреницу, чтобы сравнить в зеркальце цвет ее волос с моими, отчасти ожидая увидеть в нем отражение Фло, я все равно не почувствовала испуга — у меня было такое ощущение, что за мной наблюдает кто-то, кому я небезразлична. Я понимала, что веду себя глупо, ведь мы с Фло виделись всего лишь раз, да и то мельком.

— Когда-то мои волосы станут именно такого цвета, — пробормотала я, раздумывая, где и с кем я буду в то время и доживу ли я до возраста Фло. Впервые в жизни я подумала, что неплохо бы завести детей, чтобы незнакомой женщине, которую я едва знала, не пришлось разбирать мои пожитки после смерти.

Я заставила себя собраться с мыслями, спустилась на землю и решила вести себя разумнее. Просмотрев чековую книжку, я поняла, что, как и у бабушки, пенсия Фло переводится прямиком в банк. Я перелистала корешки в надежде найти квитанции арендной платы, но большинство из них подтверждали выдачу наличных, что мало помогло мне. Я уже собралась попросить Чармиан дать мне адрес управляющего, но, взглянув на часы, увидела, что время перевалило за полночь.

Отлично! У меня появилась веская причина снова выспаться в уютной и мягкой кровати Фло.

Я принялась по одной складывать вещи обратно в сумочку, мимоходом заглянув в кошелек, в котором лежал лишь проездной билет на автобус, гарантийная карточка банковского чека, четыре пятифунтовых банкноты, а также просроченный талон на прием к дантисту. Я уже прятала сумочку в бюро, когда раздался стук в дверь.

Джеймс! Он вернулся в мою квартиру и, не дождавшись, догадался, где меня можно найти. Я не впущу его. Если я сделаю это, он больше не оставит меня в покое даже здесь, а это — единственное место, где я могла отдохнуть ото всех. Именно по этой причине я вечно «забываю» взять с собой свой мобильный телефон. Я начала закипать при мысли о том, что он вторгается в дом, который я привыкла считать своим священным убежищем.

— Кто это? — крикнула я.

— Том О'Мара.

Я замерла посреди комнаты, в животе у меня похолодело. Я знала, что должна сказать ему то же, что собиралась ответить Джеймсу, но, похоже, здравый смысл изменил мне вместе с силой воли, которой я, предположительно, обладала. Не успев толком сообразить, что делаю, я открыла дверь.

О Господи! Я думала, что такое бывает только в книжках — когда у тебя при виде мужчины подгибаются колени. В черном пиджаке нараспашку и белой рубашке без воротника, застегнутой на все пуговицы, он был похож на священника. Мы не проронили ни слова, пока он шел за мной в комнату, шел этой своей чувственной скользящей походкой, на которую я обратила внимание прошлой ночью. Атмосфера в квартире наэлектризовалась мгновенно. Я нервно пригладила волосы, чувствуя, как дрожат руки. Он принес с собой пластиковый пакет, из которого пахло съестным. Я проглотила слюну, почувствовав вдруг, что умираю с голоду.

Он протянул пакет мне.

— Китайская кухня, ею торгуют вразнос на углу. Джо сказал, что внутри кто-то был, когда он заносил книгу, поэтому я решил заглянуть сюда по дороге домой — вдруг вы еще не ушли.

— С чего бы это вдруг? — выдавила я.

— Мирный договор, — неожиданно сказал он. — Фло испепелила бы меня, если бы узнала, как я вел себя прошлой ночью. Никому не дано изменить свою манеру речи, включая вас и меня.

— Не могу не заметить, как это великодушно с вашей стороны. — Я изо всех сил старалась избавиться от своего акцента, одновременно испытывая раздражение от того, что Том О'Мара расценивал мой акцент как недостаток.