Танцующие в темноте

Вероятно, переправа через Ла-Манш не казалась Гитлеру легкой задачей, поэтому угроза вторжения постепенно отступила, сменившись другой: воздушными налетами. Ливерпульцы с ужасом ожидали зловещего воя сирен, означавшего приближение самолетов противника, тогда как самым сладким звуком на земле для них стал высокий монотонный вой отбоя воздушной тревоги.

За чаем миссис Клэнси называла места, пострадавшие во время бомбежки: здание таможни, завод по производству резиновых изделий «Данлоп», картинная галерея «Туннел Роуд» и здание Центрального вокзала. Серьезно пострадали товарная станция «Эдж Хилл», где работал отец. Потом приходил домой Альберт Колквитт и зачитывался новый список.

Как-то утром Салли, вернувшись с работы, сообщила, что бомбежка едва не накрыла завод «Рутс Секьюритиз», и знает ли Фло, что Джози Драйвер, которая раньше работала в прачечной, погибла на прошлой неделе, когда бомбили Уиллет-роуд?

— Я думала, она ушла в монастырь.

В очередной раз во время обеденного перерыва Фло брела по Смитдаун-роуд, вспоминая последний ночной налет, когда увидела в витрине платье. Война мгновенно отступила.

— Боже, какое красивое! — Она стояла перед витриной магазина Илейни «Дамская и детская одежда», с восторгом рассматривая платье: розовато-лиловое, с длинными рукавами, черным бархатным воротником и бархатными пуговицами под горло. «Просто дьявольски красивое, и всего два фунта. Я могла бы надевать его в церковь или на танцы. Я уже сто лет не танцевала. И у меня отложено достаточно денег». Она увидела свое отражение в витрине. Выглядела она сейчас как пугало. Пожалуй, настало время заняться собой, сделать что-нибудь с волосами, снова начать пользоваться пудрой и помадой. Она не могла вечно оставаться безразличной ко всему. «Если я куплю это платье, то, может быть, Салли пойдет со мной на танцы. Держу пари, Джок не будет возражать». Марте предлагать бесполезно, она твердо убеждена, что никто не пригласит девушку в очках, хотя Фло постоянно уверяла ее, что вокруг полно мужчин в очках, которые не стеснялись приглашать девушек на танец.

— Я куплю его — или, по крайней мере, примерю. Если подойдет, я попрошу отложить его, а завтра приду с деньгами. — Взволнованная, она уже собралась войти в магазин, как вдруг увидела Нэнси О'Мара, толкавшую перед собой большую черную детскую коляску.

Нэнси была одета не так пестро, как в последний раз, когда Фло видела ее у ворот верфи «Кэммел Лэйрдс» — в довольно старое простое коричневое пальто. Волосы она так же собрала в пучок над желтым затылком. Мочки ее ушей были так оттянуты длинными серьгами с янтарем, что они казались удлиненными и деформированными. Она остановилась у мясного магазина по соседству, опустила ногой тормоз детской коляски и вошла внутрь.

Охваченная любопытством, Фло на время забыла о розовом платье и подошла к мясному магазину. Внутри Нэнси стала в конец небольшой очереди, спиной к окну. Складной верх коляски был наполовину опущен. Внутри, на украшенной оборками белой подушке полусидел-полулежал очаровательный ребенок, восьми или девяти месяцев от роду, светловолосый, с кукольным личиком, и сонно забавлялся погремушкой. Она решила, что это мальчик, потому что он был одет в голубое: голубой вязаный берет и вязаную же курточку. Должно быть, Нэнси нанялась присматривать за ним. Фло подумала обо всех тех вязаных детских одежках, которые стали не нужны, когда у нее забрали сына. Она попросила Салли спрятать их подальше, потому что больше не хотела их видеть. Впервые ей пришло в голову: а во что же был одет ее маленький мальчик, когда Марта вынесла его в снежную ночь, чтобы отдать паре, с таким нетерпением ожидавшей его рождения?

С ручки ребенка свалилась рукавичка.

— Ты потерял рукавичку, славный мой, — негромко сказала Фло.

При звуках ее голоса малыш повернул головку. Он улыбнулся, улыбнулся именно ей, потряс погремушкой и довольно агукнул. Фло не могла оторвать глаз от двух зеленых озер — глазенок малыша, и по спине ее пополз холодок страшного осознания: это ее ребенок! Марта отдала ее ребенка Нэнси О'Мара!

— А-ах! — всхлипнула она. Она уже протянула руки, чтобы взять своего ребенка из коляски, когда вдруг вынырнувшая из ниоткуда костлявая желтая рука как тисками ухватила ее за правую кисть.

— Убирайся прочь! — прошипела Нэнси О'Мара. — И даже не думай, что когда-нибудь он достанется тебе, потому что прежде я убью его. Он — мой. Слышишь? — Ее голос поднялся до истерического визга. — Он — мой!

3

Фло едва касалась ногами земли, мчась по узким улицам. Мысли в ее голове смешались. Она никогда не смирится с потерей сына, несмотря на то, что более-менее свыклась с мыслью, что ее ребенок с кем-то другим. Однако она никогда не смирится с тем, что он у Нэнси О'Мара. Она вернет его и признает своим.