Танцующие в темноте

«Никита, я – лесбиянка.» – продумывала девушка возможный диалог. Или, вот… «Прости, ты не виноват. Ты – замечательный. Лучший мужчина на свете, но я тут выяснила, что мужчины меня не интересуют». Все было плохо. Что и как ни скажи, а суть одна: она – предательница и последняя женщина на земле.

Николь вышла из душа и зашла на кухню.

Глава 21

На столе лежал огромный букет её любимых лилий. Девушка достала записку: «Прости меня.» – все, что было написано в ней.

От этого стало только больнее. Никита ни в чем не был виноват. Он и правда был замечательным мужчиной. И ей надо было прекратить сходить с ума, выкинуть из головы весь бред и выйти за него замуж.

***

Камилла ждала детей около школы. Это было непривычным для неё занятием. Всегда из школы их забирала Арина, она же кормила их обедом, гуляла, делала с ними уроки. Камилла не была идеальной матерью, или даже хорошей. С того момента, как она вышла на работу, жизнь её изменилась. Она стала увереннее в себе. Он была востребована, её ценили, как специалиста. Карьера быстро шла в гору, командировки, выгодные контракты, хорошие зарплаты. Когда она приходила домой, дети либо уже спали, либо ложились, и она успевала лишь пожелать им спокойной ночи. Она никогда ни в чем не нуждалась. Дома ее всегда ждали горячий ужин, ванна и любимая женщина. Теперь кто-то перевернул её мир, так, что она оказалась стоящей во дворе школы. Вокруг неё носились дети, что-то кричали, их мамы рядом обсуждали учебу своих чад, домашние задания, учителей, расходы на классный бюджет и музыкальные школы. Девушка едва не умирала с тоски.

– Привееет! – она увидела, как из дверей выбегают близнецы.

– Мама! Мама! – мальчики подбежали к Камилле, уткнулись в неё и расплакались.

– Что случилось, родные? – девушка, опешив, обнимала детей. – Кто вас обидел?

– Мы играли, – рассказывали наперебой мальчики, – мы случайно задели девочку. Она упала, потом встала и убежала жаловаться учительнице. И Маргарита Анатольевна кричала на нас! Она говорила, что мы позор школы! А потом пришла няня этой девочки и сказала, что с такой мамой, как у нас, которая живёт не пойми с кем, других детей вырасти и не могло. Мы стали защищать тебя и Арину, и нам сказали, что мы понятия не имеем, кто наша мать.

– Так, – Камилла обняла детей ещё крепче, – ваша мама – такая же, как и любая другая женщина на свете.

– Нет! – Артур наклонился и шепнул ей на ухо, – наша Мама – самая лучшая женщина на свете!

– Котики мои. – Камилле очень тяжело было сдержать сейчас гнев и желание пойти в школу и уничтожить тех, кто это сделал, начиная с девочки и заканчивая учителями. – Спасибо! Не стоит обращать внимания на людей, которые говорят гадости. Это очень несчастные люди. Это люди, у которых все так грустно, что им приходится обижать других, чтобы не казаться себе такими несчастными. Вы, давайте, не грустите, поехали домой, я приготовлю вам что-то вкусное. А завтра я схожу в школу, и мы с этими людьми все обсудим. Поверьте, вас больше никто не обидит. Это я вам обещаю.

– Не надо, Мама! – Алекс замахал протестующе руками. – Они и на тебя будут кричать.

– Со мной им не справиться. Можете быть уверены. – Камилла крепко взяла сыновей за руки, и они вышли со школьного двора.

***

– Марина… – Николь обняла подругу. – Я больше не могу! – девушка вновь расплакалась, уткнувшись в плечо подруги.

– Ну, все… все… – Марина гладила девушку по голове. – Я прошу тебя. Твои глаза и так меньше щёлочек. Больше нельзя плакать. Расскажи мне все по порядку.

Они сидели на лавочке в парке. Солнце, которое так тепло грело вчера и казалось вечным, сегодня пряталось где-то за массивным серым брюхом неба и, казалось, не существовало вообще. Все выглядело одноцветным, одинаково серым. Ветра не было совсем, поэтому картинка казалась искусственно нарисованной, муляжом; для полного ощущения, что их кто-то снимает сейчас, не хватало только пары камер с нескольких ракурсов. Вот она плачет, уткнувшись подруге в плечо, вот сидит, глядя в одну точку, вот достаёт бумажные платки из маленькой сумочки. Крупный план на слезу на щеке, снова общий. На втором плане проходят фигуры под зонтом. Только никто никак не крикнет «стоп! Снято!», и они не разойдутся в свои привычные жизни без трагедий…

– Я не знаю, что мне дальше делать. – Девушка больше не плакала. Слезы просто закончились. Внутри осталось чувство тяжести и пустоты, весом с тонну.

– Скажи мне просто, ты хочешь за него замуж? – Марина внимательно смотрела на подругу.

– Я не знаю. – Николь разглядывала кольцо на безымянном пальце. – Все было так понятно ещё месяц назад. Я радовалась предстоящей свадьбе, повсюду только и видела всякие букетики, бутоньерки, бокалы молодоженов… А теперь я словно лечу в кроличью нору и не успеваю ни на чем даже сфокусировать своё внимание.