Танцующая при луне

Но Лиззи знала Габриэля куда лучше, чем его сестра Она не сомневалась, что он вновь убегает от нее. И на этот раз она решила ему не препятствовать. Боль в ее сердце постепенно стихала, а вчера ей даже удалось рассмеяться — явный признак улучшения.

Она уже объявила Питеру и Джейн, что уезжает. Вещи были упакованы, и Питеру предстояло отвезти ее в Йорк, где она могла бы пересесть в лондонскую карету. Ну а пока Лиззи хотела попрощаться с лесами, которые стали ей вторым домом и которые она больше никогда не увидит. Который уже покинули монахи-призраки.

Она быстро шла меж деревьев, следуя по знакомой уже дорожке. В последнее время тут все изменилось. Вещи и мебель перевезли из Хернвуд-мейнора в Лондон. Ни леди Дарем, ни близнецы не собирались больше возвращаться в Йоркшир, и Габриэль мог делать с домом все, что ему вздумается.

Он тут же приказал снести его до основания. Половину камней — тех, что были взяты из развалин аббатства, — разбросали по окрестностям. Брат Септимус и брат Павел обрели наконец-то долгожданную свободу.

Лиззи попрощалась с ними в разрушенном нефе старого здания. Приближаться к самой башне она не стала — некоторые вещи Лиззи просто не в силах была сделать.

Наступила пора возвращаться. Она знала это и все же медлила. Никому и в голову не придет отправиться за ней сюда — у всех были свои дела и обязанности. Сняв туфли и чулки, она аккуратно сложила их рядом с дорогой.

Она спугнула кролика, который, увидев ее, юркнул в кусты. Зло ушло из леса, и его обитатели стали возвращаться в родной лес.

Земля под босыми ногами Лиззи была по-весеннему теплой. Всю оставшуюся жизнь она будет ходить в туфлях и чулках, но только не сейчас. Лиззи направилась в глубь леса, тихонько напевая себе под нос. Она пела о любви вероломной и любви обретенной. В конце концов, это был последний раз, когда она могла станцевать в лесу, ощутить ту магию, которая жила в нем.

Лиззи кружилась и покачивалась, скользя в такт напеваемой мелодии. Она повернулась еще раз и замерла как вкопанная. В луче солнечного света стоял Габриэль, внимательно наблюдающий за нею.

Она почувствовала, как лицо ее заливает густая краска. Счастье еще, что она не стала снимать платье. Застань он ее в одной сорочке, и ей не осталось бы ничего другого, как только умереть со стыда.

— Ты всё еще здесь, — произнес он с удивлением.

— Это ненадолго, — заметила она с обманчивым спокойствием. — Призраки ушли из башни.

Габриэль кивнул.

— Нужно было разрушить помещичий дом. Он был сложен из камней аббатства, и призраки не могли покинуть этих мест, пока камни оставались в постройке.

— Почему?

— Понятия не имею, — пожал он плечами.

— А где ты был… — Она оборвала себя на полуслове. — Неважно. Это не мое дело.

— Я люблю тебя, Лиззи Пенсхерст, — сказал он внезапно.

— Любишь меня? — Лиззи не верила своим ушам. — Ты меня соблазнил, едва не убил, потом сбежал, не сказав ни слова. И вот теперь ты утверждаешь, что любишь меня?

— У меня были дела в Лондоне, — невозмутимо заявил Габриэль. — К тому же я надеялся избавиться от своего чувства. Похоже, однако, что это навсегда. Полагаю, тебе придется выйти за меня замуж.

— Замуж? Этого еще не хватало!

— Почему бы нет? Твой отец дает свое благословение.

— Зато я не даю своего! — отрезала Элизабет.

— Разве ты меня не любишь? Хочешь сказать, что легла в мою постель просто ради удовольствия? Ha. тебя это не похоже. У меня такая ранимая душа — скажи, что испытываешь ко мне хоть капельку чувства.

— Да ты настоящее чудовище! — воскликнула она. — Ненавижу тебя!

— Само собой. Иди ко мне, Лиззи.

Он был уже совсем близко. Солнце лилось сквозь верхушки деревьев, наполняя лес танцующими бликами.

— Я превращу твою жизнь в настоящий ад, — предупредила она его.

— Очень на это надеюсь. Лиззи, я люблю тебя всем сердцем, телом и душой. Можешь провести остаток жизни, мучая меня днем и ночью.

Лиззи шагнула ему навстречу, купаясь в лучах весеннего солнца. Она и забыла, какой он высокий, мелькнула у нее мысль. И только тут до нее дошло, что она вновь без туфель. Габриэль наклонился и бережно сжал ладонями ее лицо.

— Выходи за меня, Лиззи. Позволь мне любить тебя.

— Да, — шепнула она, целуя его руки, его губы, его глаза. — Да!

Эпилог

Йоркшир, 1817 год

То был первый по-настоящему теплый весенний день, и Габриэла Дарем отправилась в лес потанцевать.