Танцующая при луне

И все же не внешность Эллиота отталкивала Лиззи (хотя в профиль тот и впрямь напоминал рыбу). Он раздражал ее своей ограниченностью и злопамятством. А уж то, как его совелые глазки скользили по ней, когда отца Лиззи не было рядом... Мейнард пользовался любым случаем, чтобы прикоснуться к ней своими мягкими, влажными ладонями — вовсе не похотливо, а как-то собственнически. Это было так противно, что ей хотелось только одного: отмыть поскорее ту часть тела, по которой скользнула его рука, будь то локоть, рука, запястье или талия.

Эллиот, встретивший ее отказ с величайшим негодованием, на время уехал. Лиззи не сомневалась: очень скоро он вернется, чтобы возобновить свои ухаживания. Ей было не по себе при мысли о том, что нужно будет снова хитрить и изворачиваться. Она искренне любила отца, мачеху и пятерых младших братьев и готова была пойти на что угодно, лишь бы угодить им. Но только не на супружество с Эллиотом Мейнардом!

Для своих родных Лиззи оставалась кем-то вроде экзотического существа, горячо любимого, но при этом совершенно непостижимого. Она пошла в свою мать — хрупкую и непрактичную особу, которую угораздило умереть при родах, оставив растерянного и скорбящего мужа с младенцем на руках. К счастью, судьба послала ему Аделию. Та искренне любила Лиззи — ничуть не меньше, чем пятерых собственных отпрысков, которых она в скором времени преподнесла своему мужу, — и все же Аделия не отличалась богатой фантазией, тогда как у Лиззи ее было с избытком.

Но в эту теплую весеннюю ночь все тревоги Лиззи отошли на второй план: Мейнард с его назойливыми ухаживаниями был за много миль отсюда, а об ожиданиях, которые возлагали на нее близкие, она еще успеет поразмыслить. Сегодня Лиззи вернется в лес, куда не заглядывала со дня смерти старой Пег. Вернется, чтобы распрощаться с ним раз и навсегда.

Никто не услышал, как она скользнула вниз по черной лестнице. В просторной кухне было тихо и пустынно: две девушки, прислуживавшие у Пенсхерстов, возвращались на ночь в деревню. Никто и не заметит, что Лиззи нет в постели, как то подобает порядочной дочери священника.

Первая по-настоящему теплая ночь в году! Лиззи поняла это, как только очутилась за дверью. Про шаль девушка даже не вспомнила — да и к чему она? Лиззи обула мягкие кожаные туфли, но земля была по-весеннему сырой. Уж точно кто-нибудь заметит, если она притащит грязь домой! Скинув туфли, она пристроила их у садовой калитки и босиком поспешила в лес, с удовольствием ступая по свежей весенней траве.

Леса вокруг Викхема были не слишком большие: так, несколько рощиц, граничащих с соседним поместьем. Старуху Пег мало интересовало, кому принадлежит окрестная земля. Она жила в лесу, как если бы это было ее законное право.

В иссиня-черном небе висел яркий полумесяц. Даже при лунном свете Лиззи без труда могла найти путь к заветной рощице, где в немом карауле замерли древние камни. Для Лиззи это было священное место. Ее отец, узнай он об этом, пережил бы настоящее потрясение. Магическое место, куда будет возвращаться душа Пег даже после того, как тело старухи обратится в прах.

Лиззи вошла в центр круга и вскинула голову, в упоении подставляя лицо лунному свету. Распущенные волосы волной заструились у нее по спине. Не медля ни секунды, она стянула с себя скромное шерстяное платьице и отшвырнула его за границу круга. Теперь на ней осталась только легкая рубашка — ни тебе жесткого корсета, ни панталон... ничего, кроме тонкой ткани. Лиззи вскинула руки к сияющей луне и начала танцевать.

Она танцевала для своей души, для луны, звезд и свежего ветерка, разметавшего ее непослушные рыжие локоны. Танцевала для старой Пег, забыв на время о строгих правилах и запретах.

Это ее последняя вылазка в лес. Уже завтра она станет такой, какой ее хотят видеть окружающие: послушной девушкой, практичной и рассудительной, гордостью своей семьи. От легкомыслия матери в ее характере не останется и следа, из Лиззи она превратится в мисс Элизабет Пенсхерст — копию своей основательной, добропорядочной мачехи.

Она выйдет замуж за первого, кто сделает ей предложение, — при условии, конечно, что человек этот не будет таким же липким, и что он не будет выглядеть как Эллиот Мейнард. Своему мужу она родит детей и навсегда забудет леса, оставив их в распоряжение диких зверей, которым там было самое место.

Но сегодня она исполнит свой последний танец. Лиззи чуть слышно напевала те старинные песни, которым научила ее Пег, — песни о любви утраченной и любви обретенной. Она кружилась и покачивалась, скользила и изгибалась, вдыхая пьянящий ночной воздух.

Пока не замерла как вкопанная на месте, оказавшись лицом к лицу с самодовольной физиономией Эллиота Мейнарда. Рядом стоял ее отец, взиравший на Лиззи с неподдельным ужасом.

* * *