Танцующая для хищника

— Чай пить приходите, коль не брешете и имущество мое не трогали. — смягчилась, между тем, старая, и потопала прочь, бросив напоследок, — откель вы мое имечко знаете, мне не ведомо, да и не злая я вовсе. Там и поговорим, милки.

Фил и Ася обменялись взглядами.

— Поездка оправдывается, верно? — хмыкнул он, натягивая штаны, — колоритная у тебя родня.

— Издеваешься? Я помню её совсем другой, она была чопорной и строгой, когда мы с бабой Нютой навещали их.

— Судя по всему, дочурка не интересуется жизнью матери, а старушка связалась не с тем человеком.

— Фил, тебе незачем присутствовать при нашем разговоре… — неуверенно начала девушка, пытаясь пригладить волосы. — не думаю, что история моего происхождения будет приятной.

Он шагнул к ней, встал за спиной и обнял двумя руками. Заглянул сбоку в лицо.

— Боишься, что я сбегу, узнав о твоей семье что-то нелицеприятное? — нежно прижался губами к щеке Насти. — успокойся, я не ханжа. И ты уже убедилась, что в моей семье тоже есть свои скелеты в шкафу.

Настя развернулась, их глаза встретились. Филипп ласково взял её за лицо.

— С добрым утром, малышка.

— С добрым утром! — улыбнулась она, обхватив его за шею, прильнула к груди, и шепнула, — честно говоря, я не выспалась. Это ты во всем виноват!

— Жалеешь? — с плохо скрываемым беспокойством спросил мужчина, чуть отстранившись и разглядывая её.

— Нет. — засмеялась Ася, погладив его плечи. — всё было замечательно.

Он закрыл ей рот поцелуем, и так они стояли, забыв обо всём, поглощенные друг другом. Руки Фила блуждали по её спине, тискали ягодицы, вызывая в ней новую дрожь желания. Она чувствовала небывалую легкость, а настроение взлетело выше планки, что случалось редко. Теперь, когда все недомолвки между ними были исчерпаны, Настя вдруг подумала, что хотела бы продолжить эти отношения.

— Пойдём пить чай. — сказала она, крепко сжав руку Филиппа.

— С засохшими пряниками, — лукаво шепнул он, чмокнув её в висок.

— Не придирайся! — пихнула локтем Ася. — нас ждет увлекательное путешествие в мое прошлое…

* * *

Вопреки ожиданиям, чай оказался свежесваренным, вкусным, а вместо сухих пряников в вазочке красовались мягкие коржики, и даже шоколадные конфеты. В холле весело пылал камин, на подоконнике тихо бормотало старинное радио. Раскладушка с кухни исчезла, стол сиял чистотой, и гости расположились в плетеных креслах.

Лидия уже успела переодеться и убрать волосы под платок. Ася удивленно поглядывала на старушку с длинной косой, в больших круглых очках — её не покидало ощущение, что она перенеслась в далекое детство, и вот сейчас появится бабушка, сетуя на то, что пришлось долго ждать трамвай, и снова начнет спорить с сестрой по поводу качества докторской колбасы…

— … Муж-то Анькин ух какой строгий был, девки у него по струнке ходили, — рассказывала Лидия Агафоновна, подвигая Филу вазочку с угощением, — Ритка, та послушной росла, по дому всё делала, а жили они тогда в самой деревне, значицца. За скотом смотрела, прибиралась, ушлая девчонка была. А Ленка, младшая, та норовила всё из дому улизнуть, да с подружками гулеванить.

Неодобрительно поджала старая тонкие, в веснушках, губы.

— Жених Риткин когда с армии вернулся, сразу свадьбу сыграли, отец с мамкой им дом подарили, сам Димка, дед твой, построил. Мечтали, что и Ленка одумается, за ум возьмется, и будут две семьи, её да Риткина, вместе поживать. Но не тут-то было! Забеременела окаянная в шестнадцать, побоялась родителям сказать, да и пошла к местной повитухе.

Ася нахмурилась.

— Елена… Избавилась от ребенка?

— Избавилась, как же… — отрубила сердито старушка, и вздохнула. — убежала из дому, Марфа-то, повитуха, отказалась снадобье дать. Родила она уже в городе, да в дом малютки дитятко и снесла. Пряталась там у подружки, которая переехала с родителями в Москву, врала, мол, отправили её учиться. Два года ни слуху, ни духу не было о неё. Когда уж нашли беглянку, связалась она с каким-то служивым, домой не хотела воротится. Бросил он Ленку, богатую нашел. Помаялись Анька с Димкой, да и плюнули, мол, живи как хочешь. Восемнадцать годков есть, сама головой думай.

‍‌‌‌

— А я? — подвела к главному Ася, переглянувшись с Филиппом.

— А вот в то же время и ты у Ритки родилась. Поехали они с мужем навестить его родных в соседний поселок, да так и сгинули. Утонули они, Асенька, в тот вечер, оставив тебя, полгода от роду, у бабки, матери, значицца, отца твоего, сами-то поехали купаться. Уж незнамо, чего там приключилось, да только наутро их и нашли, на берег вынесло мертвых уже.

Фил обнял девушку за спину, успокаивающе погладил по спине.

— А Анька, бабка твоя, Ленку-то и разыскала, умоляла, упрашивала, мол, вернись, дитятко забери, коль своих Бог не дал. Болезнь какая-то с ней была, врач ей и нашептал, что родить уже не сможет, осложнения, видно, были при первых родах. Вернулась, окаянная, покаялась, оформили всё, как полагалось. Забрала она тебя да и укатила в Москву, мужик там у неё был, вроде богатый, так вот и зажили вы. Тебе правду не говорили, думали, не узнаешь ты, а оно вон как…