Танцуй со мной

И вдруг она снова на сцене, но теперь публика была видна — множество лиц, знакомых, доброжелательных. Она подняла флейту. Спаситель стоял сзади как скала, положив руки на ее плечи. Она начала играть. Пришло чудесное ощущение собственной силы. Аккомпанемент Патрика становился все громче, все злее. А потом смолк.

Аплодисменты сотрясли зал. Алексис хотела посмотреть на своего спасителя, но тот исчез.

Она металась по огромной сцене, разыскивая его, а публика бешено аплодировала, требуя еще игры. Но спаситель исчез, надо было его найти непременно. Она снова стала растерянной, неуклюжей, натыкалась на вазы с цветами и расплескивала воду на себя…

— Просыпайся, — сказал бодрый голос.

Алексис пыталась очнуться. В недоумении вглядывалась в высокую фигуру над собой. Глаза блуждали по широким, мускулистым плечам, гладкой коричневой груди, ходившей от мощного дыхания атлета, завитки волос на этой груди потемнели от воды. Что-то шевельнулось в ней. И она наконец проснулась.

Алексис села.

— Майкл. — Голос звучал так же необычно, как необычно она чувствовала себя. Почему? —спрашивала себя Алексис.

Он опустился на колени. Обнаженная нога коснулась ее ноги — под холодной кожей горячо пульсировала кровь. Он ходил плавать. И сейчас на нем были только трусы — черные, независимо от того, какого цвета они были в сухом виде. Он растирал шею и плечи полотенцем, а весеннее солнце досушивало алмазные брызги на ногах и груди.

У Алексис пересохло во рту. Она как бы невзначай отодвинулась, чтобы не касаться его. Проку вышло не много. Ее продолжало колотить. Почему?

Он ухмыльнулся, и Алексис поняла, что ее маневры замечены.

Но он сказал только:

— Ты была права. Потрясающее ощущение. Но если ты в самом деле боишься застудить руку, то тебе купаться не следует.

— Холодно?

— Будто ныряешь в коктейль Майкла Слейна, — серьезно сообщил он.

Он бросил полотенце и потянулся за рубашкой. Алексис наблюдала. Он сунул руки в рукава и упал на спину.

— Что такое коктейль Майкла Слейна? — спросила Алексис.

Он рассмеялся.

— Одна часть «Джека Даниелса», одна часть Амаретго, три части свежего апельсинового сока и лед, лед, лед.

Она поежилась. Майкл протянул руку, но снова остановился, будто вспомнил что-то.

— Все в порядке. Ты получаешь увольнение. Я не буду бросать тебя в реку, — беззаботно сказал он, не открывая глаз.

Алексис одновременно испытывала облегчение и разочарование. Он хотел коснуться ее? А почему остановился? Потому что она не искушенная калифорнийка, вроде Розмари Харви, и может придать жесту слишком большое значение? Вполне возможно. И вполне меня устраивает. Я не хочу, чтобы он ко мне прикасался, уверила она себя.

Он вдруг перевернулся на живот и ухмыльнулся ей.

— Не бойся. Я не буду обращаться в суд. Карие глаза были слишком теплыми, слишком близкими. Алексис почувствовала странный жар под кожей. И видели карие глаза слишком много. Она вскочила на нога.

— Может, и правда искупаться, — пробормотала она.

Он протянул руку и задержал ее.

— С больной-то рукой? И думать не смей. Алексис смотрела на него с удивлением. Он чуть потянул ее за руку.

— Сядь, Алексис, — мягко приказал он. Встретившись с ним глазами, Алексис повиновалась. Тем более что голова у нее слегка кружилась.

— Кто ты такой, чтобы приказывать мне?

— Приказывать? Милая, я не приказываю, а умоляю не подставлять меня, — сказал он с кривой усмешкой. — Подумай о моих фанах. О моем имидже.

Ее дыхание пришло в норму, хотя он по-прежнему был слишком близко. Она склонила голову набок и решила не замечать, что он слишком близко.

— О, ну если мы говорим о твоем имидже… —она очень удачно изобразила облегчение, — тогда ладно. Если под угрозой твой имидж, я буду держаться подальше от воды.

— Благодарная киноиндустрия радостно вздохнула, — заверил он.

Майкл оперся на локоть и взглянул на нее. Странно, подумала Алексис, почему от улыбки бывает ощущение, будто тебя видят насквозь? Она закрыла глаза. Никто еще не улыбался ей так. Даже Патрик.

Она почувствовала прикосновение на своем лбу. Он водил пальцем по собравшимся там складкам.

— Не хмурься, — говорил знакомый хрипловатый насмешливый голос. — А то такой и останешься. — И он коснулся кончиком пальца ее нижней губы.

Алексис почувствовала странную сладкую дрожь внутри. Знала, что нужно остановить его, но чувствовала себя так уютно, так спокойно… Она вздохнула от удовольствия и опустилась на мшистую землю. Глаза медленно открылись, и в их глубине мерцал вопрос.

Майкл, улыбаясь, склонился над ней. Сильные пальцы начали перебирать ее волосы, заставляя их струиться по тыльной стороне ладони. Похоже, он весь погрузился в это занятие, подумала вдруг Алексис. Похоже, он счастлив.Горькие морщинки у его рта разгладились. В глазах смех, покой… и что-то еще, чему Алексис не знала названия.

Он нагнул голову и потерся губами о ее губы.