Танцуй со мной

— Твоя одежда мне не нужна, — сказал он совершенно невозмутимо. — Мне нужна ты.

— Я? — пискнула Алексис.

В его глазах заплясали чертики.

— Точнее, твое сопровождение.

Он присел на розового дерева письменный стол восемнадцатого века. Стол качнулся, но Алексис было не до мебели.

— Ты же все равно должна была уехать сегодня утром. Все это знают. Портье. Соседи. Может быть, даже парни с объективами. — Он пожал плечами. — Вот ты и возьмешь меня с собой.

К Алексис вернулось самообладание.

— Полагаешь, они тебя не заметят? Я бы не назвала тебя совершенно неприметным. А они знают, кого ищут.

— Устроим маскарад, — спокойно пояснил он. — У твоего друга-портье должен быть запас лишних комбинезонов. Парня в комбинезоне не замечают. Особенно когда он несет чемоданы красивой девушки, — сухо добавил он.

Алексис была слишком занята, чтобы ответить на подначку, хотя и почувствовала ее.

— Но с чего он даст тебе комбинезон?

— С того, что в душе он романтик, как и любой человек, а ты ему поведаешь о любви с первого взгляда; ясно, что нам нужно побыть наедине, — учительским тоном наставлял Майкл.

— Я не буду этого делать, — ответила Алексис тем же учительским тоном.

— Сделаешь. Из-за тебя все знают, где я прячусь. Ты меня выдала, — сказал он, поймав ее взгляд и удерживая его, — ты меня и спасешь.

Как он и предвидел, Дон был тронут. Алексис в безмолвной ярости слушала, как Майкл объяснял ситуацию. Он вроде бы не сказал ни одного слова, которое она могла бы опротестовать, но все его поведение намекало на вспышку страсти, и девушка сидела с горящим лицом. Дон одолжил красивую шоферскую униформу и пожелал удачи.

— Как ты мог? — яростно прошептала Алексис, когда они возвращались в квартиру по служебной лестнице.

— А что я сказал? — невинно оправдывался он.

— Дело не в том, что ты сказал, — холодно произнесла она. — Дело в том, как это прозвучало.

Он рассмеялся.

— Я же актер. — Он послал загадочный взгляд. — Не волнуйся, Золушка. Ты почти избавилась от меня.

— Надеюсь на это, — кисло выдавила Алексис. Вернувшись в квартиру, она надела на запястье шину, тщательно закрепив ее клейкой лентой. Майкл наблюдал с интересом.

— Ты в самом деле сможешь вести машину в этой штуковине?

Алексис хмыкнула.

— Гораздо лучше, чем без нее. Особенно когда рука болит, как сейчас.

Он нахмурился. Алексис проверяла список Фреда и ничего не заметила.

— Вызови лифт, пожалуйста, — попросила она. — Мы сложим в него весь багаж и спустим прямо к машине. — Она взяла одну из сумок.

Он отнял багаж.

— Лучше ты вызови лифт. А я займусь реквизитом.

В результате он не дал ей нести ничего, кроме футляра с компакт-дисками. В приглушенном свете подземной автостоянки Алексис отперла «ренджровер», и Майкл стал загружать его. Он действовал быстро и сноровисто. Фотографы у входа даже не покосились в его сторону.

Он забрал у нее ключи.

— Садись.

Она уставилась на него.

— Но…

— Садись, я сказал. — Майкл упал на водительское место.

Алексис не двигалась.

— Это машина моего отчима. Вылезай. Ты не можешь ее водить.

Он задрал бровь.

— Сладкая моя, я вожу все, у чего есть колеса, — успокоил он.

— Нет. Я имею в виду… — Алексис сдержалась и не топнула ногой. — Я имею в виду, что это не твоя машина. И я не разрешала тебе садиться за руль, — добавила она, повысив голос.

Один из фотографов оглянулся. Майкл открыл пассажирскую дверцу.

— Садись, — невозмутимо повторил он.

Она не послушалась. Вместо этого она сунула голову в машину и прошипела:

— Выбирайся из-за руля, Майкл Слейн, или ты попадешь на первые полосы в качестве автомобильного вора.

Он даже не посмотрел в ее сторону. Он смотрел прямо перед собой. Поэтому для нее было полной неожиданностью, когда мускулистая рука схватила ее за левое плечо и втянула в машину. Падая на сиденье, она услышала треск лопнувшей на спине блузки.

Фотографы тоже. Оба резко повернулись. И тут же помчались к машине с фотоаппаратами на изготовку.

— Доигралась, — холодно сказал Майкл. Машина уже ехала. — Если не хочешь вывалиться, закрой дверцу, — посоветовал он.

Алексис послушалась. Толчок отдался в больной руке, и девушка, несмотря на ярость, вскрикнула от боли. Он метнул в нее взгляд, не поддающийся описанию.

— Или нагнись, прикрывшись волосами, или улыбайся, — посоветовал он. — Твоя фотография украсит газету.

И они вылетели из гаража под вспышки фотоаппаратов,

словно под вспышки выстрелов.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Алексис сидела, нахохлившись, рядом с ним, прижимала к себе больную руку и ненавидела его. Он, холодно взглянув, заметил:

— Не горюй. Даже если снимки получатся нечеткими, они узнают твое имя у портье. Друзья за тебя порадуются.

Она повернулась к нему. Какое немыслимое самомнение! Он что же, в самом деле думает, что она хочет,чтобы все полюбовались, как она отбывает вместе с Лиходеем в воскресенье утром из квартиры Фреда? Что подумают о ее субботней ночи?

— Решат, что я похищена, — процедила она сквозь зубы.

Он пожал плечами.

— Если подашь дело таким образом.

— А каким еще образом это можно подать? — огрызнулась она.