Танцуй для меня

На самом деле возражаю, но так трудно отказать ему, когда он смотрит на меня с надеждой, что я скажу "да", и одновременно с волнением, что скажу "нет". Я хочу отказать ему. Внутренний голос говорит мне, что если я не уйду сейчас, то вся прошедшая неделя будет напрасной, но я наклоняю голову и говорю:

— Если ты думаешь, что сможешь угнаться за мной.

Его улыбка парализует.

— Сделаю все возможное.

Мы бежим бок о бок, наслаждаясь уютной тишиной. Темп, который задает Рансом, медленнее, чем мой обычный, и мне легче дышать, когда сердце не колотится о ребра, и в итоге мы пробежали две с половиной мили, что на полторы больше моего обычного результата.

Я задыхаюсь, когда мы останавливаемся в конце кампуса, во рту пересохло, словно в пустыне днем, но чувствую себя превосходно. Здоровой и с ясной головой. Не знаю, это потому что объект моих навязчивых фантазий стоит рядом со мной или потому что я слишком устала, но, тем не менее, это здорово освежило.

Я удивляюсь, осознавая, что пробежка с Рансомом не стала в конце концов большой проблемой. Это было в какой-то степени забавно. Даже если мы ни о чем не разговаривали, было приятно быть с кем-то, с кем ты можешь поделиться. Я пока не готова отпустить это чувство. В конце квартала есть небольшая кофейня, и я собираюсь спросить, не хочет ли он выпить со мной по чашке кофе, когда он вдруг произносит:

— Мне нужно возвращаться и принять душ. Было приятно пробежаться с тобой. Мы должны как-нибудь повторить это.

— О, да, конечно. Может быть, завтра утром... если ты, конечно, пойдешь на пробежку, потому что я точно буду. Пробежка — то, что надо. — Слова застревают в горле, и я чувствую себя идиоткой от того, насколько жалко они звучат.

Уголки его рта изгибаются в улыбке. Он подходит ко мне, его рука касается моей, липкой от пота, и он целует меня в щеку.

— Безусловно, Харт. В том же месте, в то же время.

Как только я киваю в знак согласия, он поворачивается и направляется в противоположную сторону, оставив меня стоять посреди улицы с глупой улыбкой, которую я неспособна убрать со своего лица.

* * *

Энни уже ждет меня, когда я вхожу в аудиторию, а это значит, что мне вновь придется сидеть в центре, на первых рядах. Прежде я была обязана сидеть на задних рядах, тяжело привыкая к изменениям. Сейчас я чувствую себя так, словно выставлена на показ, чувствую свою уязвимость.

И налаженная работа Рансома с целью избегать меня заставляет меня чувствовать себя еще более заметной, потому что вместо того, чтобы казаться невидимой, я ощущаю, насколько хорошо он знает меня. Может быть, проблема в том, что я слишком зациклена на нем, но ничего не могу с собой поделать. Разве может быть мужчина настолько чертовски неотразим?

Так продолжается и следующую неделю. Но теперь это уже старые новости. Он не приходит в клуб, что одновременно и облегчение, и разочарование. Я никогда не понимаю его, но дистанция, которую мы устанавливали между нами, наконец закрепилась. Я замечаю, что находиться рядом с ним становится легче. Каждый новый день проходит менее мучительно, без происшествий, чем предыдущий. Теперь я рискну сказать, нам почти комфортно в присутствии друг друга. Рансом даже обращается ко мне напрямую, и я учусь не заливаться румянцем каждый раз, как он это делает.

Сегодня пятница, и мы только закончили обсуждение роли религии в искусстве, когда Энни поднимает руку.

Рансом делает кивок в ее сторону.

— У меня вопрос о моем последнем задании.

Он кивает, закрывая свою книгу и складывая бумаги.

— Дождись меня у моего стола после занятий.

Прекрасно. Прямо сейчас я бы отвесила Энни хорошую оплеуху, потому что понимаю, что она будет ждать, что я тоже останусь, а это именно то, чего я стараюсь избегать. Мы только начинаем учиться находиться в одном и том же помещении, так что последнее, что нужно мне и Рансому, — это еще раз остаться один на один.

Когда мгновение спустя все начинают выходить из аудитории, я испытываю удачу, кивая Энни через плечо и выдавая быстрое "увидимся". Но она хватает меня за локоток, прежде чем я отхожу, и тянет назад.

— Подожди меня. Я буду через минуту.

Ворча, я стою рядом, пялясь на открытую дверь. Мой мозг занят планом побега, но даже пробегай я три мили в день, это не спасло бы меня от дьявола, в которого превратится Энни, если я сбегу. Эта девица страшна в гневе.

— Я подумывала над этим, — говорит Энни, что-то протягивая Рансому. С того места, где я стою, не могу увидеть, что она показывает ему, но чем бы это ни было, он выглядит заинтересованным.

— Хорошо. Это рискованно, безусловно, запутанно, но если ты справишься с задачей, я поддержу.

Мне становится любопытно. Несмотря на то, что нас разделяет несколько футов, я наклоняюсь ближе. Я все еще не вижу эту чертову вещь, но могу рассмотреть выражение лица Энни. Это подозрительно, так как оно абсолютно разнится с выражением лица Рансома.

— Хорошо, спасибо, профессор Скотт.

Мы вместе выходим. Энни молчит всю дорогу, и когда ожидание становится невыносимым, я решаюсь вытянуть из нее все ответы:

— Окей, давай поговорим. Что там только что было?