Танцуй для меня, девочка

— Тише, змейка, — удержал меня Тенгиз на месте, нависнув сверху, оперевшись на вытянутую руку. — Я же еще даже не начал ничего делать, чтобы ты так активно извивалась, — весело подмигнул.

Скунс вонючий!

Хотя я снова преувеличивала. Аромат мужского парфюма едва ли можно назвать вонючим, настолько легко и свежо ощущался. Как если бы я после дождя на улицу вышла, где весь воздух пропитан озоном. 

И я опять не о том думаю!

Все эти его неспешные поглаживания пальцами. Отвлекали. Пробуждали истому в теле. Опять туманили разум. Будто соблазнять больше некого. Пять тысяч озабоченных подписчиц ему в помощь, в конце концов. Кобелина треклятая!

— Снова ругаешься, — укорил меня Тенгиз, по взгляду поняв все, что я хотела ему сейчас высказать. — Но ты права, я увлекся. А мы ведь даже не поговорили еще.

И с самым невозмутимым видом убрал руку, поправил подушки и помог мне усесться поудобнее. Ну прям почти джентльмен. Еще бы развязать додумался. И отодвинуться. Но нет, специально еще ближе придвинулся.

— Я бы тебя развязал, но ты же обязательно драться начнешь, — вновь прекрасно понял мое состояние, вздохнув с самым усталым видом.

Таким, будто я и впрямь его утомила и вообще это моя вина в том, что я пребывала в таком виде.

— Но так и быть, выну кляп, — внес предложением. — Но только с условием, что ты не станешь сквернословить, — добавил в качестве предупреждения.

Сказала бы я, да не могла.

— Учти, будешь ругаться, верну на место, — выдал новое предупреждение, когда потянулся к застежке на моем затылке.

И боже, какое же это облегчение, когда у тебя во рту нет никаких инородных предметов!

Дышать и то легче..

— Не понравилось? — усмехнулся Тенгиз при виде того, как я шевелю челюстью, разминая сведенные мышцы. — Может стоит помочь. Ну, знаешь…

— Даже не вздумай это договорить, — перебила я его.

Мужчина повторно усмехнулся.

— Если расскажешь мне все про случившуюся аварию.

Пальцы коснулись следов на бедре, оставшихся от операции.

— А что, твои системники еще не выяснили ничего про это? В жизни не поверю.

— Мне хочется услышать о произошедшем лично от тебя.

И так он это сказал, с таким видом, будто ему и впрямь важно. Будто волновался за меня. Хмурился, неотрывно следя за своими действиями и на этот раз не было в его касаниях ничего откровенного. Наверное, поэтому я по итогу все-таки призналась.

— Нечего особо рассказывать. Ночь, дорога, фура. Водитель спешил на день рождение дочери, не спал несколько суток, заснул за рулем и выехал на встречку. Мне не повезло оказаться на его пути. Как и еще паре несчастных. Но я единственная, кто не только выжил, но еще и отделалась легким испугом, — улыбнулась как можно беззаботней.

Жаль, Тенгиз не повелся.

— Испугом и мечтой, — закончил за меня мрачнее прежнего. — Мне жаль.

Моя улыбка стала натянутой, но я все равно ее сохранила. И возгордилась собой. А то, что глаза запекло от непролитых слез — ерунда. Пройдет. 

— Я могу ходить, бегать, прыгать, танцевать, пусть и не как раньше, но могу, все остальное… поправимо, — повторила слова всех, кто меня успокаивал таким образом после операции. — В конце концов, может я и не могу больше сама танцевать, но зато могу учить других, — пожала плечами. — Чем не новая мечта? — отшутилась.

Правда Тенгиз мою шутку не слишком оценил.

— Так вот что за помещение ты ищешь.

И про это уже знает…

Хотя чему я удивляюсь? 

— Хочу свою школу танцев открыть, да, — хмыкнула, откидываясь расслабленно на подушки за спиной.

Так странно… Я ведь не хотела ему признаваться в таком. Не хотела выглядеть в его глазах слабой. Но вот призналась, и мне заметно полегчало. Возможно, потому, что Тенгиз не успокаивал меня и не сочувствовал, лицемерно улыбаясь. Ему было неприятно, что я лишилась своей мечты, и он этого не скрывал. Переживал. И готова поспорить, уже накидал про себя десяток планов, как мне помочь, но не сделает этого, потому что знает, как для меня важно самой добиться поставленной цели. И за это я была ему безмерно благодарна. 

И все бы ничего, но голову подняла живущая в душе надежда. Та самая, которая никак не желала подыхать под гнетом обстоятельств. У Тенгиза ведь невеста есть, а я постоянно рядом с ним про это забываю при первом же намеке на заботу с его стороны. Это неправильно, но сейчас мне и не хотелось быть правильной. Я бы многое отдала, чтобы оказаться свободной от пут и в его руках. Нет, ничего пошлого. Просто крепкие объятия, дарующие поддержку и силу. Ничего кроме. 

— Иди сюда, — будто прочитал мои мысли Тенгиз.

Сам же потянул меня на себя, потянул за веревку и узлы с легкостью поддались, распускаясь, освобождая мои руки и ноги. 

— Умно, — оценила я его новые познания, прежде чем оказалась сидящей на его коленях, боком к его груди, крепко стиснутая обеими руками.

Макушки коснулись его губы, тихий выдох пошевелил волоски. 

— Уверен, ты станешь замечательным преподавателем. 

Глаза стало печь еще больше.

— Ну да, если уж тебя научила танцевать, — отшутилась.

— Эй, я был хорошим учеником, — возмутился Тенгиз, отстраняясь, чтобы видеть меня.