Танцор у гроба

— Думаю, общего много, — согласился Роланд Белл. — Став шерифом Хоггстона, я в основном ловил нарушителей скоростного режима на дорогах. Три года подряд у нас не было ни одного убийства, даже по неосторожности. Потом я начал продвигаться вверх, получил должность заместителя шерифа округа, работал в дорожном патруле. Но опять же по большей части приходилось вытаскивать пьяных из искореженных машин и ловить самогонщиков. Поэтому я вернулся в Нью-Йорк и учился на криминалиста-социолога. Потом я перебрался в Уинстон-Салем и получил золотой значок.

— Что?

— Закончил курсы следователей. Еще до первого самостоятельного дела меня дважды избили, трижды в меня стреляли... Да, когда чего-то просишь, надо быть осторожным: вдруг получишь то, что просил. Вы слышали эту поговорку?

— Но вы ведь занимались тем, чем хотели.

— Ну да. Знаете, моя тетя, воспитавшая меня, частенько говаривала: «Человек идет туда, куда его направляет Господь». По-моему, в этом что-то есть. Но мне очень хочется узнать, как вы основали собственную компанию?

— Мы основали ее втроем: Эд — мой муж, Рон Тэлбот и я. Лет семь-восемь назад. Но сначала я сделала остановку в пути.

— То есть?

— Завербовалась в армию.

— Вы не шутите?

— Нет. Я тосковала по небу, но никто не принимал меня на работу. Понимаете, для того чтобы устроиться в крупную компанию, необходимо иметь допуск к полетам на соответствующих типах самолетов. А для этого надо оплатить обучение в воздухе и в тренажерном зале на земле. Естественно, из собственного кармана. Аттестат, позволяющий летать на большом реактивном лайнере, может стоить до десяти тысяч долларов. Я не могла себе это позволить, поэтому двери на регулярные линии мне были закрыты. И тут меня осенило: я могу завербоваться в армию, и тогда мне будут платить за то, что я летаю на самых сексуальных самолетах на земле. Так я попала на флот.

— А почему именно туда?

— Из-за авианосцев. Мне очень захотелось взлетать с движущейся взлетно-посадочной полосы.

Белл поморщился. Увидев ее вопросительно поднятую бровь, он объяснил:

— Если вы еще не догадались, я не очень большой поклонник вашего ремесла.

— Вы не любите летчиков?

— Нет-нет, что вы. Я не люблю летать.

— Вы предпочитаете, чтобы в вас стреляли?

Белл не задумываясь кивнул.

— Вам доводилось участвовать в бою? — спросил он.

— Разумеется. В Лас-Вегасе.

Белл нахмурился.

— В тысяча девятьсот девяносто первом году. В отеле «Хилтон». На третьем этаже.

— Не понимаю.

— Вам приходилось слышать о деле Тейлхука?

— Да, что-то помню. Кажется, несколько пьяных летчиков пристали к женщинам... Так вы тамбыли?

— Да, меня тоже пытались потискать и облапать. Одного лейтенанта я уложила на пол, другому сломала палец. Хотя, к сожалению, он был настолько пьян, что почувствовал боль лишь на следующий день.

Перси снова приложилась к фляжке.

— Дело действительно было так плохо, как о нем писали? Она ответила не сразу.

— Ты готовишься к тому, что на тебя со стороны солнца может внезапно свалиться северо-корейский или иранский МиГ. Но когда на тебя нападают люди, которые на той же стороне, что и ты, это очень сильный удар. Чувствуешь себя измазанной грязью, преданной.

— И чем это закончилось?

— О, шуму было много, — пробормотала Перси. — Я отказалась молчать. Назвала вещи своими именами, и кое-кто слетел со своих мест. Не только простые летчики, но и высокие шишки. Как вы можете догадаться, начальству моя откровенность пришлась не по душе.

Есть у тебя обезьянья хватка или ее нет, пилот не летает с напарником, которому не доверяет.

— И я уволилась. Если по правде, я не очень-то и переживала. Мне нравилось летать на «Томкэтах», но просто пришла пора уходить. Я познакомилась с Эдом, моим мужем, и мы с ним решили основать чартерную компанию. Мне пришлось помириться с отцом, и он дал взаймы денег, чтобы мы начали дело. — Перси пожала плечами. — Я вернула ему все до цента, плюс три процента, срок в срок. Сукин сын...

Опять нахлынули воспоминания об Эде. Как он помогал ей обговаривать условия кредита. Как они выбирали самолет в скептически настроенных лизинговых компаниях. Как арендовали ангар. Как спорили до хрипоты, пытаясь в три часа ночи наладить гирокомпас, чтобы подготовить самолет к вылету в шесть утра. Боль от этих воспоминаний не уступала по силе самым страшным мигреням.

Чтобы отмахнуться от невеселых мыслей. Перси спросила:

— А что привело вас к нам на север?

— Здесь живут родные жены. В Лонг-Айленде.

— Значит, вы променяли Северную Каролину ради тестя с тещей?

Она была готова сделать язвительное замечание насчет того, что жена ловко накинула на него лассо, но не успела и очень этому обрадовалась.

Карие глаза Белла затуманились печалью.

— Бет была очень тяжело больна. Она умерла полтора года назад.

— Ой, простите.