Танцор

– Чтобы утром тебя тут не было. Если нужны деньги, то на тумбочке у двери есть наличка. – сказал он и повалился на кровать. Я напряжённо застыла. От его слов во рту разлилась горечь, слёзы обиды вновь потекли из глаз. Мужчина же перевернулся набок и, кажется, уснул. Нерешительно подошла к кровати и сев на краешек пыталась прийти в себя и остановить поток слёз. Низ живота раздирало болью, а бельё намокло. Мне срочно нужно было помыться.

Тихонько, чтоб не разбудить Петра я прокралась в ванную и, забравшись в душевую, смыла с себя следы первой близости. Застирала кровавые разводы на бельё и с помощью полотенца насколько смогла, просушила. Надевать не до конца высохшие трусики было неприятно, но выбора не было из гигиенических соображений. Посмотрев на часы, увидела, что уже около пяти. Вытирая слёзы, вышла из квартиры Абрамова и вызвала такси.

– Уж лучше возле общежития поброжу, чем останусь здесь хоть на минуту. – мысленно костерила свою глупость и доверчивость.

Пётр.

Проснулся с нереально больной головой. Очередные возлияния не прошли даром. Вдоволь наобнимавшись с фаянсовым другом и, выпив несметное количество таблеток, увидел на постели красное пятно.

– Капец. Я вчера трахался с девственницей. – провёл рукой по лбу и попытался вспомнить её лицо. Оно ускользало из памяти, отложился лишь чёрный цвет волос. Припоминаю, что Степан изначально приглядел брюнетку для себя, но я отобрал у него пальму первенства. Наличные на тумбочке в прихожей остались на месте. – Гордая. Ушла и денег не взяла. – усмехнулся я и благополучно забыл о девушке.

Глава 11.

Анфиса.

На этот раз гидрометцентр угадал. Над городом нависли серые тучи и начал моросить мелкий дождь. Я вернулась к общежитию и присев на лавочку в соседнем дворе ёжилась от прохладного предрассветного ветерка. Кажется, стрелки часов просто замерли на месте, не пытаясь ускорить моё возвращение во временное жилище. Влажное бельё давало о себе знать, и чтобы не замёрзнуть окончательно я встала и решила пройтись. Я гуляла по дворам ближайших домов, чтобы согреться. На душе было мерзко и противно от прошедшей ночи. Мысли в голове гудели как пчелиный рой. Вера во что-то хорошее понемногу умирала во мне. Дождь постепенно стал усиливаться, но я не стала заходить под козырёк подъезда. Так хочется, чтобы дождь смыл с моей души всё плохое…

Много красивых тел

Мало красивых душ

Ты тоже поймешь это позже

Что в этом мире дороже

Только я не приду

Много красивых тем

Но нечего рассказать

Знаешь, а я так хотела

Близости мозгом, не телом

Чтобы взахлеб молчать

Ты так легко бросил курить

Ты так легко бросишь меня тоже

Утро, балкон, остывший чай

Такси вызывал всегда, не провожая

Будущий, мой главный бывший

Как ты снес мне крышу

Если можно перемотать

Я не пошла бы за тобой никогда*

Оставшийся час прошёл немного быстрее, и я продрогшая направилась к общежитию. Бабушка на посту встретила скептическим взглядом, но промолчала. Не сказала ничего ни о моём раннем приходе, ни о внешнем виде. Лишь проводила глазами до лестницы и вернулась к вязанию. Поднялась в комнату и снова приняла душ. Затем упала на кровать и уснула. Я не смогла пойти на пары и даже не слышала возвращения соседки. Усталость и боль навалилась бетонной плитой, не давая подняться. Я проспала до самого вечера. Лена разбудила меня уже затемно, позвав на ужин.

Она долго рассказывала о том, как здорово провела время в компании Степана. Пару раз она всё же задавала вопросы о моей ночёвке у Петра, но отделавшись общими фразами, я смогла перевести разговор в другое русло. Она не настолько близкий мне человек, чтобы вываливать на неё всё произошедшее.

Началась учёба и постоянные тренировки. Я упорно занималась, стараясь не ударить в грязь лицом и достойно выступить за свой университет. Шутка ли, я участвую в областных соревнованиях. Где-то через несколько недель по утрам меня стала мучить лёгкая тошнота и головокружения. Я списывала всё на усталость и сильную загруженность. Когда это всё стало происходить регулярно, я судорожно начала просчитывать последние дни менструации.

– Нет. Не может быть! – в ужасе смотрела я на календарь. По всем подсчётам у меня уже две недели задержки. Слёзы покатились по щекам сами по себе. В этот момент пришла с пар соседка.

– Ты чего сырость разводишь? – села рядом на кровать Лена.

– Просто так. – я отвернулась к стене и продолжила изводить себя.

– Рассказывай. Вместе справиться со всеми трудностями проще. – попросила она, положив руку мне на спину.

– Кажется, я беременна. – пару раз всхлипнув я всё же решила довериться ей.

– Ты сейчас шутишь? У тебя же никого нет. – недоумённо уставилась она на меня, видимо, имея в виду отсутствие парня.

– У меня, кроме Абрамова и не было никого. – горько отозвалась я.

– Погоди, я думала у вас ничего не было. – в шоке сказала мне Лена.

– Ну это сложно назвать даже простым сексом. Хотя нет, у него-то он был, а у меня больше похоже на изнасилование. – уже не сдерживаясь рассказывала всё как есть.

– Ну и чего слёзы лить. Пошли к нему, всё расскажем. – тут же решила за меня соседка.