Танковый ас № 1 Микаэль Виттманн

Однообразие приказов о бесчисленной смене позиций внезапно прерывается. «Георг — Ирэне», — слышим мы и знаем, что Георг — это позывной командира первого взвода оберштурмфюрера Гоффманна. А Ирэна — командира седьмой роты, гауптштурмфюрера. Из нескольких слов стало понятно следующее: связной от пехоты докладывает, что штурмбаннфюрер Пайпер, командир 3-го батальона 2-го полка, ранен, окружен русскими и просит, чтобы его вытащили. Каждый, кто это слышит, понимает, что что-то должно произойти. Стена из дыма и огня — граница для своих и чужих. Мы следим за каждым движением; прорвавшийся Т-34 не прошел бы и пятидесяти метров, не превратившись в решето. Насколько глубока эта зона задымления? Возможно ли под ее прикрытием подойти к командному пункту Пайпера? Все эти вопросы проносятся у нас в голове. Каково сейчас гауптштурмфюреру Тиманну, который должен решить, кому отдать приказ спасти командира? Ясно только одно — попытка должна быть предпринята. Тут приходит сообщение Ирэны к Вальтеру (это мы): «Ваша позиция наиболее выгодная. Возьмите связного в головной танк и попытайтесь освободить Пайпера. Вперед, херачьте! Это ваш единственный шанс!» При слове «херачьте» я окончательно понимаю, какова ситуация. Этого жаргонного солдатского слова в обычных случаях нет в словаре нашего шефа, и оно выдает, что он сам в высшей степени взволнован. Унтерштурмфюрер Вайзер подтверждает получение приказа, отдает соответствующие команды танкам нашего взвода. Вызывает связного на прием. «Водитель, вперед!» — это его приказ мне. Через несколько мгновений меня окутывает дым. Я должен сбавить скорость, чтобы не наскочить на что-нибудь. Как кадры из немого кино перед моей смотровой щелью: обломки — пламя — призрачные фигуры в русских касках. На нас сыплется град снарядов. Внезапно где-то сильный удар. Корректировка курса? Как можно най ти в этом хаосе командный пункт? У связного нет возможности ориентироваться. Тем более что он сидит в башне.

Вайзер часто связывается по рации, просит усиленной огневой поддержки, приказывает остальным танкам задержаться, сообщает о попаданиях, докладывает, что он на головной машине продолжает путь в одиночку. Последнее радиосообщение: «На танке — неопасные попадания из противотанковых ружей и орудий — ориентирование невозможно — все равно продолжаю двигаться дальше». В диком напряжении мы не замечаем, что к нам не поступают больше ни приказы, ни подтверждения. И когда это антенна испустила дух? Связи больше нет — нет приказов — провал безнадежной операции?