Танкисты атомной войны

К тому же был непонятен вопрос с оккупированной Францией. Получается, что западные союзники бросили Де Голля, и тому просто поневоле пришлось обратить свой взор на восток.

А еще на Балканах был жесткий и своенравный тезка Иосифа Сталина, маршал Тито. И он тоже опирался на поддержку Советского Союза.

«Красному азиатскому деспоту» западные союзники припомнили бездействие во время Варшавского восстания. Только вот каким образом можно было штурмовать Варшаву, если 1-й Белорусский фронт к этому времени имел тылы, растянутые на пятьсот километров? Третий танковый корпус, рвавшийся к Варшаве, в конце концов в результате немецкого контрудара попал в окружение, потерял все боевые машины! К своим вышли примерно десять процентов штатной численности корпуса. Вот это кладбище советской техники и народа западные союзники и назвали «бездействие Красной Армии»!

Поэтому совершенно не ясно, чем и как Красной Армии надо было брать Варшаву, имея перед собой три танковые дивизии Вермахта и две танковые дивизии Ваффен-СС?! И это, не считая пехотных дивизий!

Но формальный повод для того, чтобы не помогать Советскому Союзу в самой кровопролитной войне в истории, был найден.

А вот у остатков Вермахта и войск СС вдруг появились откуда-то запасы бензина и солярки, металла и легирующих составов, необходимых химических реактивов и запасы продуктов. Как по мановению волшебной палочки прекратились налеты «Ланкастеров» и «Летающих крепостей» на промышленные центры Германии. А в подземных заводах и заброшенных горных выработках снова заработали новые высокоточные станки. Металлургические заводы Круппа снова стали плавить броневую сталь. Но самое главное, немецкие инженеры и ученые получили доступ к ранее закрытым для них разработкам. И самыми главными учеными в Рейхе стали физики…

Глава 1 Код «А-0–333»

Снежные вихри стегали по заиндевелой броне. Ветер разыгрался не на шутку, бросая навстречу пригоршни колючей мерзлой воды. Свинцовые облака низко стлались над заледеневшей безрадостной землей. Все утопало в этих пепельно-серых заносах. Снег, смешанный с пеплом, ложился под широкие траки гусениц, таял от выхлопа мощного дизеля. Над радиаторами системы охлаждения струился маревом разогретый воздух. Температура за бортом была минус тридцать восемь градусов по шкале Цельсия. Ничего не скажешь, морозный нынче ноябрь, словно это и не Восточная Польша, а глухая сибирская тайга!

Угловатый бронированный гигант с размашистой надписью по борту «Мщу за Донбасс!» двигался удивительно тихо и плавно. Да и маневрировать у него получалось довольно ловко. Но огромная самоходная глыба заледеневшей стали пока никуда не торопилась.

Внутри просторной броневой рубки было тепло и даже уютно. Командир только что спустился с верхотуры башни, оставив там при вспомогательной 85-миллиметровой пушке «Д-5Т-бис» только наводчика.

И уж тем более пока что не было работы для основного орудия – гаубицы «Бр-5» калибра 280 миллиметров. Она была установлена в сильно наклоненном лобовом бронелисте рубки.

– Ну что, орелики, не надоело бездельничать?

– Никак нет, товарищ гвардии капитан!.. – ответил старший механик-водитель Василий Борзов, ерзая на подвесной складной люльке. – Армия воспитывает в солдате три добродетели: крепкий сон, отменный аппетит и абсолютное нежелание трудиться!

– Я те дам!.. Что с маршрутом?

– Идем по графику, все нормально, – доложил штурман, он же командир орудия «главного калибра» гвардии лейтенант Николай Гутченко.

Командир самоходной артиллерийской установки гвардии капитан Александр Козырев протиснулся мимо массивного орудия вперед и влево, ближе к рабочему месту механика-водителя.

Василий Борзов двигал рычагами фрикционов, направляя 75-тонную громадину между запорошенными снегом холмами. Работа механика-водителя облегчалась автоматическими гидравлическими сервоприводами. Поэтому двигать весьма внушительную самоходку можно было совсем небольшими усилиями на рычагах, да и передачи переключались буквально двумя пальцами. Технология была трофейной: советские инженеры скопировали и творчески переосмыслили немецкую разработку, которая устанавливалась на «Тиграх». И это при том, что механики-водители за рычагами «Тридцатьчетверок» теряли до десяти килограммов веса на полсотни километров марша! Вот уж действительно: учиться нужно даже у врага!

Гвардии старший сержант Борзов вел самоходку, глядя в панорамный прибор ночного видения. Это позволяло не демаскировать себя ярким светом прожекторов.

Замковой Толя Николаенко налил из термоса горячего крепкого чая, сделал бутерброд с тушенкой на ломте черного хлеба. Ароматы еды наполнили уютом тесное, как на подводной лодке, пространство боевой рубки.

– Командир, тебе чаю налить?

– Да, и два куска сахара.

– Добро!