Танкисты

А весной Ставка решила возродить танковые корпуса, но иного, чем до войны, состава — три танковые и одна мотострелковая бригады, а также части усиления, артиллерия, минометы, «катюши». Шубникову присвоили звание генерал-майора танковых войск и назначили командиром формирующегося танкового корпуса. Но танки, занаряженные с Урала, еще не прибыли под Владимир, где формировался корпус, и у Шубникова оказалось, впервые с начала войны, свободное время, когда он мог по-настоящему осмыслить то, что пережил за эти тринадцать грозных месяцев. А пережил он многое — и раскаленный июль под Новоградом-Волынским, горящие танки, свои и немецкие, и страшные дни и ночи боев на Днепре, и выход из окружения под Харьковом, уже без танков, госпиталь, а потом зимние бои под Москвой, когда полученные прямо с завода, с колес, тридцатьчетверки явно показали свое решительное превосходство над боевыми машинами танковой армады знаменитого Гудериана — его книгу «Внимание, танки» Шубников читал в переводе еще до войны. В ноябре Гудериану не удалось ворваться в Тулу и охватить Москву с востока и юго-востока. В декабре его дивизии были не только остановлены, но и отброшены Западным фронтом, которым командовал Г. К. Жуков, — фланговый танковый таран провалился. Да и другие танковые знаменитости рейха, уверенные после летних боев в несокрушимой мощи своих танковых колонн, — генералы Гепнер и Гот — почувствовали под Москвой железную стойкость нашей обороны и силу контрударов танковых бригад, вооруженных тридцатьчетверками.

10 декабря генерал-фельдмаршал фон Бок, командующий группой армий «Центр», уже понявший, что операция «Тайфун», которая должна была полностью сокрушить Советскую Армию, обеспечить окружение и захват советской столицы, провалилась, докладывал начальнику генерального штаба сухопутных войск генералу Гальдеру о катастрофическом положении германских войск под Москвой. Фон Бок, среди других вопросов, сообщил Гальдеру, что между танковой армией Гудериана и армией генерал-фельдмаршала Клюге образовался разрыв более чем в двадцать километров.

Генерал Гальдер положил телефонную трубку, взял со стола лупу и, взглянув на карту, сказал:

— Я сомневаюсь, что русские сумеют использовать свой успех.

— Русские, безусловно, сделают это, — твердо сказал старый фельдмаршал, — наши войска бегут без оглядки, когда появляются русские танки…

Через несколько недель после полного провала «Тайфуна», когда зимнее наступление советских войск стало угрожать всему восточному фронту, Гитлер отправил в отставку фельдмаршала фон Бока, отстранил и «танковых знаменитостей» — Гудериана, Гота и Гепнера.

Правда, потом он назначил Гудериана инспектором танковых войск (все же не на строевую должность), а весной вынужден был вернуть Гота и Гепнера на восточный фронт; обстановка стабилизировалась, и теперь они должны были вновь показать пробойную силу своих танковых дивизий в летнем «окончательном» наступлении.

Но весной и летом на юге уже действовали танковые корпуса Советской Армии, и под Сталинградом их контрудары по флангам рвущейся к Волге 6-й армии Паулюса и 4-й танковой армии Гота не дали возможности гитлеровскому командованию расширить прорыв, полностью завладеть городом, распространиться на север и северо-восток по великой реке.

Снова русские танки.

Шубников знал, конечно, о действиях танковых корпусов и под Сталинградом, и под Воронежем. И он готовился после того, как сформирует свой корпус, принять участие в крупных сражениях, которые теперь развернулись в сухих донских и приволжских степях и которые стали тем, что позже получило название Сталинградская битва.

Но отправиться на юг Шубникову не довелось. Часа в два ночи, когда он уже спал в штабном тесовом домике на краю леса, его разбудил телефонный звонок.

Говорил начальник Главного автобронетанкового управления генерал Федоренко.

— Я тебя разбудил?

— Да нет, я только прилег. Слушаю вас, товарищ генерал.

— Завтра, вернее, уже сегодня, к десяти утра будь у меня. Ясно?

— Ясно, товарищ генерал.

Шубников повесил трубку аппарата ВЧ и стал поспешно одеваться. Позвал ординарца — старшину Коваленко. Он вошел в комнату заспанный, в гимнастерке без ремня.

— Давай-ка по-быстрому собирайся. Буди водителя.

Шубников взял со стола карманные часы и добавил:

— Через тридцать минут едем.

— Далеко, товарищ генерал?

— В Москву. Согрей чайку на дорогу.

На рассвете по шоссе Энтузиастов они въезжали в столицу — тихую, пустынную. Смоченный дождиком, в серой предутренней мгле блестел асфальт. У завода «Серп и молот» машину остановил патруль — сержант и два красноармейца в зеленых фуражках. Проверили документы — у генерала, водителя и ординарца. Отдав честь, сержант строго сказал:

— Можете следовать.