Павел сам приник к прицелу. До немца далеко, метров восемьсот, но для пушки Д5С это далеко не предел.
Он подвел марку прицела прямо на рубку и нажал на спуск. В это время немец начал разворот, но не успел, секундочки ему не хватило.
– заряжай! – закричал Павел: надо было успеть влепить в немца еще снаряд. Но заряжающий Василий и без команды уже вогнал снаряд в казенник.
– Готово! – и выбросил гильзу в открытый люк.
После пяти-шести выстрелов из-за пороховых газов, сочившихся из гильз, в рубке обычно нечем было дышать, да и под ногами они мешались.
Павел увидел, что «Арт-Штурм» застыл на месте, но не загорелся. И тогда Павел влепил ему снаряд в лоб.
На этот раз из всех щелей немецкой самоходки повалил дым. Распахнулся люк, наружу выбрался один самоходчик и тут же упал на землю.
Самоходка вдруг вспыхнула сразу вся. Больше из «Арт-Штурма» не смог выбраться никто.
Павел перевел дух. Противник ему попался сильный – и самоходка мощная, и экипаж опытный, а победили они все-таки немца, хоть он замаскировался удачно и нанес боковой удар.
Павел вспомнил о Куракине. Бой уже шел на немецких позициях. Наша пехота смогла ворваться в первую траншею немцев и теперь остервенело дралась там. Через смотровые приборы Павел высматривал экипаж подбитой самоходки, но так и не увидел. «На обратном пути подберу», – решил он. Ведь бой продолжался, и он должен был быть там.
– Вперед! – скомандовал Павел.
Самоходка рванулась вперед. Но тут из ДОТа во второй немецкой траншее стал бить пулемет.
– Остановка!
Самоходка застыла на месте.
– Толик, давай!
Грянул выстрел, звякнула о пол дымящаяся стреляная гильза. От ДОТа полетели бревна и комья земли.
Самоходка ворвалась в первую траншею. Немного дальше, метрах в ста, кипела рукопашная, мелькали наши и немецкие шлемы, серые шинели немцев, ватники и полушубки наших бойцов.
– Разворачивайся, круши траншею! – приказал Павел.
Самоходка шла над траншеей – одной гусеницей по краю ее, обрушивая землю и заваливая тех, кто не успел выбраться из траншеи.
Немцы не выдержали – они стали выкарабкиваться из траншей и окопов и убегать в глубь своей обороны. Огонь из второй немецкой траншеи прекратился – боялись задеть своих.
– Разворачивайся, идем на немцев!
Самоходка крутанулась, завалив добрых четыре-пять метров траншеи, и двинулась вперед. До второй линии было метров сто пятьдесят, и на полной скорости самоходка проскочила их за минуту.
Как Павел пожалел, что на самоходке не было курсового пулемета! Перед ним мелькали спины убегавших немецких пехотинцев. Сейчас бы по ним пройтись хорошей очередью! Но пулемет только трофейный МГ – стоит в углу рубки. Чтобы из него стрелять, надо открыть люк и высунуться едва ли не по пояс. Для немцев такая мишень – просто подарок. Он и огонь не успеет открыть, как его самого нашпигуют свинцом.
Но придумали же немцы выход на «Арт-Штурме». На первых сериях пулемета там тоже не было, а пушка была короткоствольная. Потом немцы ствол удлинили с 24 калибров до 48 и поставили на крыше боевой рубки пулемет с круговым обстрелом, управляющийся дистанционно, из рубки. Выручал он немцев здорово.
– Остановка! Толик, давай осколочными по траншее.
Наводчик выстрелил несколько раз по траншее, откуда велся автоматный и пулеметный огонь. Пули звонко били и по броне самоходки, только зря.
– Дави их! – приказал Павел. В смотровой прибор он видел, как сзади набегает наша пехота, одолев немцев в первой траншее. Для пехоты важна поддержка огнем и гусеницами.
Видя перед собой самоходку, осознавая ее действенную помощь, бойцы рвались вперед. И самоходка ворвалась на немецкие позиции – крушила стенки траншей, давила блиндажи и пулеметные гнезда.
Внезапно она ухнула в какую-то яму и под ней что-то затрещало. Самоходчики послетали со своих мест.
– В яму какую-то угодили, – констатировал Павел. – Все живы?
– Все!
– Игорь, выбирайся!
Однако, несмотря на то что мотор ревел и гусеницы вращались, самоходка ни на шаг не сдвинулась с места.
– Во попали!
Павел приник к смотровым приборам. Только толку – никакого! С одной стороны ему было видно только небо, а с другой – земля.
По самоходке постучали прикладом.
– Эй, земляки, живы?
– Свои стучат, – сказал Игорь и открыл люк водителя.
Перед ним стоял молодой пехотинец с автоматом в руке.
– Как вас угораздило в блиндаж угодить? – спросил пехотинец.
Теперь уже и экипаж открыл люки на рубке. Прихватив автоматы, они выбрались.
Самоходка, проломив бревна наката у большого блиндажа, рухнула туда кормовой частью. Пушка задралась вверх, как у зенитки, корпус стоял едва ли не под углом в сорок пять градусов.
– Ни фига себе! – удивился Павел. – Как контрэскарп получился. Но выбираться-то будем? Куракин подбит. Тягач вызывать надо.
Павел вызвал по рации комбата и доложил о том, что сгорела самоходка Куракина, но экипаж жив. Также он попросил выслать тягач, поскольку его машина провалилась в блиндаж, и сами они, своим ходом выбраться не могут.
– Будет тебе тягач, жди, – успокоил его комбат. – Конец связи.