Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми»

Время в ожидании тягача тянулось медленно. Едва заметив какое-либо движение, немцы тут же давали очередь из пулеметов. Вроде бы на поле боя остались только разбитые или сгоревшие танки, но из них выбирались уцелевшие члены экипажей. Ползком или перебежками они передвигались в свою сторону.

– Вот сволочи! – в сердцах выругался механик, привалясь спиной к катку.

– Ты о чем? – не понял его заряжающий.

– Танки в атаку бросили без артподготовки, без пехоты. Даже если бы нам повезло до немецких позиций добраться, без пехоты нас все равно бы пожгли – хотя бы и гранатами.

– Наверное, командиру бригады приказ такой дали.

– Ага! И чем все кончилось? Вон, с десяток танков на поле стоят. Только с завода, заметь, новенькие были.

Откуда-то издалека донесся заунывный звук моторов.

– Немцы, что ли, резервы подтягивают? – обеспокоился Павел.

– Не-а. – Механик-водитель поднял голову, посмотрел на небо. – Немцы бомбардировщики вызвали. Сейчас начнется…

Теперь и другие члены экипажа заметили приближающиеся черные точки. Через несколько минут они выросли в размерах и превратились в самолеты.

– «Лаптежники», – определил механик. – Самая поганая штука на фронте.

Сам того не желая, механик угадал. Немцы называли пикировщики Ю-87 «штуками».

Самолеты построили в небе круг, затем ведущий свалился на крыло и стал пикировать. Душераздирающе завыла сирена.

Ведущий самолет сбросил бомбы, взмыл вверх и пристроился в круг. Бомбы упали далеко от экипажа Павла.

– Промазали? – спросил он.

– Как бы не так! Нужны мы им! Они же видят – тут, на поле, одни «мертвые» танки. Они по скоплению наших бомбят. Разобьют батальон к чертовой матери!

До наших позиций, где в лощине стояли танки батальона, было около километра. Но даже с такого расстояния видеть бомбежку было жутковато. Ахали взрывы, сотрясалась земля, от горящих машин поднимался дым. Павел представил, каково танкистам там, в самом пекле, и поежился. Еще неизвестно, где сейчас лучше, похоже – все-таки здесь, у подбитого танка. По крайней мере, все живы, и нет нужды вжиматься в землю. А что самое обидное – нельзя дать отпор.

Никаких зенитных средств – пушек или пулеметов – у батальона не было. Как и авиационного прикрытия.

– Где же наши-то самолеты, где сталинские соколы? – глядя на безнаказанные атаки «лаптежников», спросил Павел, ни к кому конкретно не обращаясь.

Истребителей не было – ни наших, ни немецких. Немцы себя чувствовали хозяевами в небе.

Через полчаса, показавшихся вечностью, сбросив свой смертоносный груз, пикировщики улетели. А от места расположения батальона в воздух поднимались столбы черного дыма. Так горит боевая техника. Вроде бы железная, но горит краска, резина, пластмасса. От горящих домов дым серый.

Пашка сосчитал дымы. Что-то уж очень много получается, аж двадцать один. С учетом тех танков, которые при атаке подбили, получается около тридцати. Много, очень много. Потери катастрофические. за один день, причем неполный день – до вечера еще далеко, батальон потерял половину техники. Только здесь, лежа у своего искореженного танка, Павел ясно понял, почему мы все время катимся, уступая немцу родную землю. Враг очень силен, технически превосходит Красную Армию, обучен. А у нас не хватает всего: танков, самолетов, зениток – даже простой пехоты.

Долгая будет война, трудная. Но при всем раскладе мы победим – Павел в этой уверенности ни минуту не колебался.

После бомбежки Павел даже сомневаться стал – прибудет ли за ними тягач? Наверняка батальон понес такие потери – не до их танка будет. за машины, потерянные под бомбежкой и в бою, обидно, но технику отремонтировать можно, новую сделать. А люди? После такой бомбежки потери в личном составе быть должны, и скорее всего немалые.

Хотелось пить.

– Мужики, вода у кого-нибудь во фляжках есть?

Воды не оказалось. Как же! Не пехота какая-то там – танкисты! И даже фляжек ни у кого не было. Вместе с тем хотелось и есть.

– Командир, давай Нз съедим? – предложил Михаил.

– Комбат приказал Нз не трогать.

– Ты это немцам скажи. Вон сколько они наших сожгли – вместе с Нз.

Павел подумал немного. В самом деле, есть хочется, неприкосновенный запас в танке есть, а мог ведь и сгореть. Положено в армии личный состав кормить? Положено!

– Сергей, сползай в танк – только не поднимайся. Тащи сюда Нз, поедим по-человечески.

Экипаж встретил приказ Павла с одобрением. заряжающий Сергей заполз под танк, через аварийный люк забрался внутрь и вскоре вернулся с бумажным пакетом. Павел и сам не знал, что в нем лежит.

Пакет вскрыли. Там находились ржаные сухари – около килограмма, банка перловой каши и банка американской консервированной колбасы.

– Живем, хлопцы! – обрадовался Михаил.

Ножом они вскрыли консервы. У запасливого Михаила нашлась даже ложка за голенищем сапога. Ею все и ели по очереди.

– Да тише вы, черти!

Сухари хрустели на зубах так, что Павел не на шутку испугался – не услышат ли немцы.

После еды пить захотелось еще сильнее.

Они дождались вечера. Павел все-таки вызвал по рации комбата.

– Да, тягач будет. Видел, как немцы бомбили?

– Наблюдал.