Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми»

Павел перевел дыхание и вложил пистолет в кобуру. Только что он застрелил четырех человек своего экипажа. Да, они враги его Родины, но он с ними спал, ел – просто общался, и сейчас ему было очень не по себе.

Павел выжал главный фрикцион, включил передачу. запищала рация. От неожиданности Павел отпустил педаль. Танк дернулся и поехал. Все, назад пути нет, теперь надо давить на газ – и только вперед!

Павел вел «Пантеру» мимо горящих «тридцатьчетверок» и не видел, как из своих укрытий выползли другие танки роты и устремились следом. Они не получали приказа по радио, но видели, как на позиции врага двинулась командирская машина. Мало ли, по какой причине не работает рация? Антенну осколком срубило или сломалась сама рация? И танки, рассыпавшись цепью, шли за командиром.

Пашка этого видеть просто не мог. Танк не автомобиль, зеркала заднего вида не имеет.

Он жал на газ и все время ожидал удара сзади, в корму. Не дураки же немцы, догадаются, что он гонит к своим. В конце концов, снаряд угодит в корму, потом в боевое отделение и уж потом – туда, где сидит он, Павел. Шанс уцелеть есть.

А за ним шли шестнадцать танков роты. Хоть и не было команды, но рота выстроилась клином, как не раз делала это на учениях.

Танк Павла прошел через передовые траншеи немецких позиций и вышел на нейтралку. Павел вел «Пантеру» на пятой передаче и давил на газ. По сторонам и немного сзади пылили танки роты. Экипажи вели огонь из пушек с коротких остановок. Немецкая пехота дисциплинированно поднялась за танками в атаку – не ходили немецкие танки без пехотной поддержки в атаку, их легко можно было бы сжечь из окопа «коктейлем Молотова» в бутылках или связками гранат.

Получилась нелепица. Павел пытался прорваться к своим, но вышло так, что он организовал и возглавил атаку своей роты и пехотного батальона на русские позиции.

Советские войска не предполагали, что после артподготовки на них могут двинуться танки, доселе себя не обнаруживавшие. Командиры наступающих частей не располагали данными, что немцы подтянут из тыла танковые резервы.

Но комбаты и командиры батарей были людьми опытными, нюхавшими порох не первый день. Полевые пушки зИС-3 открыли огонь. Павел видел в перископ, как артиллеристы суетились вокруг орудий, видел вспышки на стволах пушек. Неужели это все против него? Тогда почему нет попаданий?

Он выключил передачу и остановился. В бою останавливаться нельзя, неподвижный танк – отличная мишень. Но он решил осмотреться, хоть на секунду.

Из перископа водителя виден лишь небольшой кусок местности перед танком.

Павел перелез в башню, заглянул в смотровые щели командирской башенки и едва не закричал. «Пантеры» его первой роты двигались за ним в боевом порядке «клин», а за ними бежали пехотинцы!

Только тут до него дошел весь ужас положения. «Пантеры» просто прорвут наспех подготовленную оборону советских войск и начнут давить тылы. И даже если он покинет танк, никто не поверит, что он свой и хотел лишь перебежать. Расстреляют сразу, может – в пылу боя даже не дав выбраться из люка машины.

Павел схватился за пистолет. Что он наделал! Впору было стреляться.

Зашипела рация. Павел решил ответить. Он подключил шнур шлемофона в гнездо:

– Ланге на связи.

Работала вторая, командирская рация, и Павел представился командиром танковой роты. А опознать голос по рации было весьма затруднительно из-за помех.

– Это Сорок Первый.

– Слушаю!

Позывной «41» имел командир панцергренадерского полка.

– Мне докладывает командир пехотного полка, чьи подразделения вы поддерживаете. С его слов – вы отразили танковую атаку русских танкистов и сами перешли в наступление?

– Это так.

– Тогда вперед, гренадеры, и да поможет вам Бог! Конец связи.

Павел отключился.

Вот влип! Вперед нельзя – будут потери среди своих, советских. И перебежать к ним именно сейчас нельзя. Но и назад отступать и уводить роту тоже нельзя. Танки роты пока целы, и никто не поймет командира роты. Хуже того! Ну – вернется он назад, а экипаж мертв, расстрелян из пистолета. Свои же танкисты расстреляют!

Так хреново Пашке еще не было! И он решил двигаться вперед. Вдруг повезет и его подобьют? Уж лучше погибнуть от русского снаряда, чем быть позорно расстрелянным своими. Кого он называл своими, Пашка и сам уже не понимал.

Павел перебрался на место водителя и тронул танк с места. Рядом взорвался снаряд, осыпав танк комьями земли и осколками. Однако вреда танку взрыв не причинил.

Его остановка не прошла даром. К нему явно прицелились, и только то, что он продолжил движение, спасло танк от попадания.

Павел вел танк зигзагами, используя складки местности вроде небольших ложбин. Тем не менее русский снаряд ударил в башню. Сквозного пробития не было, только заглох двигатель. Павел запустил его снова.

Бензиновый «Майбах» ожил, и танк пошел вперед. А впереди находились траншеи советских войск.