Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми»

Фронт временно стабилизировался. В немалой степени этому способствовала погода. От горизонта до горизонта виднелись низкие серые тучи, лил мелкий проливной дождь. Обе стороны не могли использовать авиацию для разведки и бомбардировки. Дороги развезло. Мощенных булыжником дорог было мало, а асфальтирована и вовсе одна – Москва – Минск, к тому же донельзя разбитая гусеницами танков и САУ, взрывами бомб и снарядов. А на грунтовых дорогах увязали в грязи автомашины, тягачи с пушками – даже повозки с лошадьми. Пехотинцы теряли в грязи сапоги. Казалось, вода была везде: она лила сверху, хлюпала под ногами и в сапогах.

В один из таких вечеров, дождливых и ветреных, Павел подвез к штабу Вернера Шторца.

– зайди, Пауль, – пригласил его начальник штаба.

В своем кабинете Шторц уселся и предложил сесть Павлу.

– Пауль, я давно за тобой наблюдаю. Парень ты умный, смелый – вон, знак «за танковые атаки» на мундире. Ранен был не раз. Думаю, тебе надо расти дальше.

Павел молчал, не понимая, куда клонит Шторц.

– На фронте затишье, и думаю, месяца три оно продлится, пока не ударят морозы и русские смогут подтянуть резервы. К нам пришел приказ: отправить с полка трех танкистов рядового состава для обучения в офицерской танковой школе. Мне жалко с тобой расставаться, но интересы Великой Германии превыше личных. Думаю – просто уверен, что из тебя получится хороший командир танковой роты, а затем – и батальона. Водитель или механик-водитель танка – не твой уровень. К тому же в танковых войсках ты не новичок, сможешь отличить каток от ленивца. – Вернер улыбнулся своей шутке. – Такие гренадеры, как ты, переломят ход войны в нашу пользу.

У Павла мысли заметались в голове. Если он уедет, что решит майор из СМЕРШа? Да и пользы от него в школе для разведки не будет.

– Я бы хотел остаться при вас, – попытался он робко противостоять неожиданному для себя повороту событий.

– Увы, Пауль, это невозможно. Я на три месяца уезжаю на лечение.

Отъезд на лечение начальника штаба изменял ситуацию. Новый командир мог послать Павла на передовую. Воевать со своими Павлу не хотелось, и он перешел бы линию фронта.

– Хорошо, герр оберст-лейтенант, вы меня убедили, я согласен.

– Я не сомневался в твоей разумности, Пауль. Я внесу твою фамилию в список.

Пауль поднялся:

– Благодарю, герр оберст-лейтенант.

– Можешь собирать вещички, выезд послезавтра.

А чего вещички собирать, если у любого фронтовика их – кот наплакал. И послезавтра Павел и еще двое танкистов на попутной машине отправились в Шклов, на железнодорожную станцию, а уже оттуда поездом – в Пидерборн, где еще до войны располагалась танковая школа, а сейчас – 500-й учебный батальон.

Курсы были ускоренными, в основном – для танкистов, понюхавших пороха на фронте, не замеченных в трусости и имевших положительные характеристики. Времени на изучение материальной части новых танков «Пантера» и «Тигр», так же как и самоходных орудий «Фердинанд», отводилось мало, поскольку часть курсантов уже воевала на них.

Занятия шли до обеда, после него – час личного времени, и снова теория – до вечера. Изучали тактику, организацию боя, взаимодействие с пехотой, артиллерией и авиацией. Объем знаний двухгодичной школы пришлось осваивать за четыре месяца интенсивных занятий.

Павел понял, что дела у немцев на фронте не очень хороши. Экипажи выходили из строя по ранениям, инвалидности, гибли, а замены им не было. Вот когда сказались последствия затянувшейся войны! У Германии не хватало людских ресурсов, в армию стали призывать мужчин не только до сорока пяти лет, но и более старших возрастов.

Все курсанты, вне зависимости от того, какие звания они имели раньше, до училища, в первые два месяца учебы носили звание «фаненюнкер-унтер-офицер», а в течение последних двух месяцев – фенрих. На погонах курсантов были буквы «KS», обозначавшие офицерское танковое училище.

Городишко был маленьким, занятия заканчивались поздно, Павел уставал, как и другие курсанты. И хотя выход в город после занятий не возбранялся, за весь период обучения Павел был в городе всего раза три. Он посетил с сокурсниками пивную, осмотрел городскую площадь, старинную ратушу и кирху. Больше ничего интересного в городе не было. Городок не бомбили, поскольку промышленных предприятий и воинских частей здесь не было – за исключением танковой школы.

Настал день выпуска. Павел, как и другие курсанты, получил чин лейтенанта и новую офицерскую форму. Она была такого же цвета, фельдграу, только сукно лучшей выделки и орел со свастикой над нагрудным карманом справа вышит вручную.