Танк Таранович, или Влюблен на всю голову

— Железная логика. Но есть маленький нюанс, меня не интересуют отношения ни с красавцем, ни с уродом. И секс тоже. Муторно все это.

— Ой, ну давай еще скажи, что ты лесбиянка.

— Господь с вами, женщин я вообще на дух не перевариваю. Сучки.

— Ты просто огонь, — не скрываю усмешки в голосе. Василиса же как ни в чем не бывало отпивает из стаканчика кофе. — Расскажи мне что-нибудь о себе?

— Конкретизируйте, Петр.

— Ну что ты любишь делать?

— Ну, например, прыщи. Я называю их беляками. Люблю давить беляков. Даже обожаю, — занавес. — Что? Вам не нравится мое увлечение?

— Да нет… просто это странно. Я тоже это люблю, — совершенно серьезно произношу я. — Обожаю, когда они стрикают, когда их выдавливаешь. А еще частенько на зеркало так прыскает. Я всегда делаю это перед зеркалом, а ты?

— Стараюсь тоже.

— И… часто у тебя прыщи вылазят?

И тут она начинает смеяться. Заливисто так, не как привычные мне бабы, наигранно прикрывая рот ладонью. А прям ржет. Так, что в итоге закашливается.

— Бывает иногда, — пытается подавить в себе улыбку. Улыбка у нее шикарная.

— А где?

— На спине.

— О… так там сложно выдавить, хочешь я помогу?

— Нет, ну что вы, я сама. Зачем отдавать то, что нравится самому — какому-то левому мужику?

— Ну не такой уж я и левый. Ты меня голым вообще-то видела. Причем в унизительной позе. И вообще, раз ты видела мои сокровища, надо сравнять. Не находишь?

— Ну давайте.

— Ты серьезно?

— Да, — переводит взгляд на свое запястье. — У меня есть полчаса на обед и пять минут на показ моих сокровищ. Успею. Только у меня условие.

— Ой, да я понимаю, что никакого секса.

— Ну пойдемте, — достает из сумки деньги и кладет их на стол. Атас…

— А ты из тех ебан… женщин, которые типа самодостаточные, независимые и бла бла бла?

— Не думала об этом. Пусть будет — да. Пойдемте, Петр. Время не резиновое.

Ясен пень ничего она мне показывать не будет. Выкинет что-нибудь этакое. Однозначно будет интересно. Какой тут на хрен секс? Правильно говорят, предвкушение — великая вещь.

— Заходите, — пропускает меня в свой кабинет. — Посидите здесь пару минут, я скоро вернусь.

В голову не приходит ни одной мысли, как же меня удивит или повеселит Василиска. А то, что она это сделает, я уверен. Правда, когда через пару минут она вернулась в кабинет, закрыла его на ключ и пошла за ширму, я малость охренел. И уже не был так уверен в своих убеждениях. Хочу ли я, чтобы она разделась даже до белья? Не хочу. Так неинтересно. Дожил, твою мать. Так погрузился в свои думы, что не заметил, как передо мной встала Василиса. Это что еще за…

Глава 3

Несколько секунд неотрывно смотрю на протянутую Василисой тарелку, на которой расположилось каких-то гигантских размеров нечто черное, стойко напоминающее член. Я таких даже в порнухе не видел.

— Это что еще за конский член?

— Почему конский? Свиной. Да и не член, а колбаса. Кровяная, — тут же уточняет Василиска, поставив на стол тарелку и пакет.

Берет стул и садится рядом со мной. Причем так близко, что касается меня своей коленкой. Только сейчас понял, что она переоделась в медицинский халат.

— Я решила поступить так: показать вам точно такие же свои сокровища, которые напоминают ваши. Итак, что мы имеем, колбаса посередине есть, чего у нас не хватает по бокам? Правильно — яичек, — тянется к пакету и достает оттуда контейнер. А затем на тарелке появляются два куриных яйца по бокам колбасы. — Аналогия ясна, Петр Васильевич?

— Допустим, да, Василиса Креативовна. Но чего-то явно еще не хватает. Не находишь?

— Да, вы правы, — вновь тянется к пакету и через мгновение колбасу украшает пучок укропа. — Немного растительности не хватает. Теперь вроде бы все, Петр Васильевич? — перевожу взгляд на Василису. А там такой триумф в глазах, как будто миллион выиграла.

— То есть у меня вот так в трусах? У тебя проблемы не только с математикой, но и со зрением?

— Да, вы правы. Укропчика надо поменьше, совсем чуть-чуть, — оставляет несколько травинок. — Так более похоже?

— Ну я бы так не сказал. Я не могу узнать в этом натюрморте свои сокровища. Штаны снять, чтобы напомнить?

— Не стоит, Петр Васильевич, у меня память точно хорошая. Ладно, потом не обижайтесь. Я вам приятное хотела сделать — преувеличив, но раз вам так не нравится, давайте менять на другие сокровища.

Нежданчик и креатив, конечно, хороши, но, пожалуй, в меру. У Василиски, судя по тому, что колбасу она заменила на милипиздрический огурец, чуть больше корнишона, меры с шутками нет. Нельзя так шутить. Ну просто противопоказано.

— Это что?

— Бабушкин внучок.

— Ну я понял, что размер детский и явно не внук.

— Нет, дело не в размере, по идее этот сорт должен быть больше, но этот год совершенно не урожайный. Это мой первый в этом году.

— Внучок?

— Огурец, — улыбнувшись, произносит Василиса. — Бабушкин внучок — это название сорта. Слушайте, у меня уже обед. Я ж вам показала свои сокровища, теперь мы равны?

— Стесняюсь спросить, а с какого хрена это твои сокровища? Они купленные, а я свои вырастил сам.

— Я тоже сама.

— Да неужели?! Яйца сама снесла?