Танго втроем

— Либо из подвала здания, в котором мы находимся, либо через отверстие ливневой канализации, есть такое на площадке, рядом с «боксами» — мы собирались этой ночью проникнуть в подземелья. Из подвала есть ход в гидротехнический коллектор, вот почему, собственно, мы здесь и обосновались…

Шувалов сделал паузу, чтобы его слова дошли до присутствующих, затем продолжил:

— Но весь наш план рухнул. Причины известны. Сейчас у нас некомплект личного состава, а в дополнение к этому мы лишились целиком всего необходимого нам для такого «похода» снаряжения.

Бушмин почти перебил его:

— Однако мы можем найти выход из положения… Я догадываюсь, где мы можем раздобыть все необходимое. Я говорил вам, что «черный монах» пытался проложить курс на Вагнера?

— И нам удалось вычислить этот особнячок, — сказал Шувалов. Такое впечатление, что командир спецгруппы сознательно подводил остальных к какому-то заранее известному ему решению. — Тихий нащелкал массу снимков, мы сейчас примерно представляем себе, кто там работает, когда производится пересменка, и тэдэ…

— Объект можно взять элементарно, — подхватив эстафету, Леон также включился в некий мозговой штурм. — Я уже прикинул, как мы могли бы обстряпать это дельце.

— Мы с Горгоной первыми пойдем! — не остался в стороне Мокрушин. — Экипируемся уже на месте!

Все четверо разом повернули головы к экрану.

— Я вижу, решение найдено, — сказал «черный человек» — Учитывая всю сложность и, не скрою, опасность предстоящей акции, Кондор и Рейндж могут отказаться от непосредственного участия. Гарантирую, что никаких «оргвыводов» на этот счет сделано не будет.

— Вот еще, — буркнул Мокрушин. — Куда вы без нас? Тот же «блонд» вам всю плешь проест…

— А вы, Кондор? — донеслось откуда-то из Москвы. — Каково будет ваше решение?

«Вопрос, конечно, интересный, — мельком подумал про себя Бушмин. — В самом деле, зачем рисковать своей шкурой? Да и остальным тоже? Тем более сейчас, когда в этом самом „сердце Родины“ творятся черные-пречерные дела? Может, и вправду послать всю эту в высшей степени странную и оч-чень рискованную затею куда подальше вместе с „руководством“?»

Можно по-разному относиться к джи-ай, любить их или ненавидеть, но они все же достойны уважения. Хотя бы уже за то, что в любом деле свято придерживаются очевидной для них истины:

«Right or wrong, that is my country».

Бушмин смотрел не на экран, а на старшего. И произнес вслух фразу, ставшую уже привычной за годы службы:

— Когда начинаем, Командир?

Глава 3

К девяти часам вечера в недавно отреставрированном готическом особняке осталось лишь двое сотрудников. Им предстояло дежурить здесь до утра, пока в здании не появятся их сменщики и другие сотрудники. Хотя это не афишировалось, особняк по улице Вагнера охранялся изнутри круглосуточно при содействии технических средств защиты. Потому что знать всяким «посторонним» о тех делах, которые зачастую творятся в этом особняке, особенно в его подземной «секретной» части, — вовсе не обязательно.

Последним, примерно полчаса тому назад, особняк покинул прописавшийся здесь на постоянной основе медик. Он настоящий мастер в своей области, может легко «починить» человека — благо все необходимое для хирургического вмешательства имеется в мед-блоке — и с такой же легкостью отправить свою жертву на тот свет. Если, конечно, обстоятельства не вынуждают делать переход от жизни к смерти долгим и предельно мучительным.

Прозвище у медика соответствующее — Эскулап. Хотя про себя, но никогда вслух, некоторые называют его Костоломом.

Сотрудники расположились в комнате для охраны, где был оборудован пульт охранной системы. На двух мониторах сменяли друг дружку картинки местного пейзажа, ничего интересного, обычное рутинное занятие. Разложили на приставном столике бутерброды, но не успели налить в чашки кофе из термоса, как на одном из мониторов появилась картинка с подъехавшим к воротам «Опе-лем».

— Эскулап вернулся, — сказал один из охранников. — Может, забыл что-то? Пойду открою…

Ворота открывались дистанционно. Знакомая охранникам машина въехала во внутренний двор особняка, застыла почти вплотную к черному ходу.

Охранник открыл массивную дверь. На пороге, как-то странно пошатываясь, с совершенно бессмысленным выражением лица стоял Эскулап. Но не один. Под руку его — такое впечатление, что медик умудрился где-то надраться до чертиков, — поддерживала какая-то девушка, чересчур ярко, пожалуй, даже вульгарно накрашенная, в оч-чень короткой юбке.

Сотрудник охраны от возмущения даже выпучил глаза. Что это вдруг взбрело в голову медику?! Запрещено приводить на объект посторонних людей. А тем более русских «спидоносок», этих чертовых проституток!