Танго втроем

— В тебе, Андрей, много огненной стихии, страсти, пылкости, рисковости, но это глубоко, под слоем расчетливо-предприимчивой упертой и тяжеловатой земли. Ты очень сдержан, хоть и пылаешь внутри. Это видно по твоей энергетике, логике твоих поступков и реакций на происходящее. Очевидно, ты пограничник по знаку. Между огнем и землей. Варианта три — весна, лето, зима. Это не весенний вариант. Будь ты овном, уходящим в тельца, ты, неспособный к компромиссам, попер бы борзо, как баран, наплевав на последствия. Ты этого не сделал. Будь ты львом, уходящим в деву, ты бы вообще не ввязался в эту историю, так как львам не интересны истории с конкуренцией. Они стряхивают с себя эти истории, как блох. Или их это ломает и они превращаются в драных котов. Это не твой случай — ты котик холенный и красиво зашел к нам. Ты зимний… В тебе достаточно авантюризма и пыла, как в стрельце и достаточно терпения, расчета и упертости, как в козероге. Итак, пограничных дат не очень много. Двадцатое, двадцать первое, двадцать второе, двадцать третье. Двадцатое — сразу нет, слишком мягкое число, как и двадцать второе. Это мечтатели, но им не хватает стержня. В тебе есть стержень. Двадцать третье тоже нет — слишком мнительные, сомневающиеся и не умеют настаивать на своем. Это не про тебя. Вуаля! Двадцать первое.

— Гороскопы — это утопия… — смеется. — Ты просто угадала.

— Да, так веселее! — соглашается Женя.

— Олег, ты веришь в гороскопы?

— Нет. Это бред, конечно. Но она успешно специализируется на бредовых теориях. И они работают в ее исполнении.

- Расскажи мне еще что-нибудь? — целует ее пальцы, скользящие у губ.

Женя реагирует. Весомый шлепок по щеке.

— Черт!.. — трет щеку.

— Плохой мальчик.

— Случайно… — закрывает глаза, пытаясь сдержать улыбку.

Где мой «кнут»?..

— Андрей.

— М?

— В следующий раз за это по щеке получит Женя.

Подскакивает.

— Стоп. Ты же сказал — МЕНЯ накажешь!

— Все правильно, — улыбаюсь ему сдержано. — Так, чтобы больше не захотелось.

Ах! Сколько праведного гнева!

Моя улыбка становится шире.

— Остынь… Прими и темную сторону своих удовольствий.

С усилием проглатывает свое возмущение.

— Ну подожди… Я же уже целовал ее руки. Без твоего на это разрешения. И тоже в рамках нашего общения. Когда мы прощались, например. Что я сделал не так сейчас?

— Ты, Андрей, посмел желать чего-то САМ. И иметь наглость воплощать это. Запомни — твоих желаний не существует. То, что ты желаешь, озвучиваю я.

Зависает…

— Учись чувствовать так и получишь гораздо больше.

— Попробую… — с сомнением смотрит на меня.

— Это ты молодец. Хвалю.

Время «пряников».

Встаю.

— Женечка, полечи своего котенка. Смотри, какой расстроенный…

Она подходит к нему сзади. Руки скользят по груди, снизу к шее.

— Мой мальчик… — чуть слышно шепчет, впиваясь зубками в шею сзади.

Он улетает, резко захлопнув глаза. Колени подкашиваются… Его ладонь отыскивает ближайшую опору, ложась на стену.

— Мой вкусный котенок…

Делаю шаг ближе.

Это завораживающе наблюдать чужую потерю контроля. Не женщины. Мужчины.

Пытается не закрывать свои остекленевшие глаза, отвечая на мой прямой взгляд. Не получается… Да и не надо.

— Ты хочешь к ее коленям, Андрей… И целовать ее пальчики…

Она давит ему на плечо и он, поворачиваясь к ней, оседает.

И снова Бездна…

Оставляю их на пару минут, налить для Жени бокал красного и нам еще по Джеку.

Возвращаюсь.

Ее каблук на его бедре, сжимает волосы на затылке.

Ох…

Не надо мне в это эмпатировать.

Нельзя…

Сладкое падение… Я помню эти болючие каблуки…

— Хватит нянчиться, Женечка, организуй нам поле боя.

— Шахматы? — радостно уточняет.

И снова Девочка!

— Да.

Андрей неплох в этом.

Женя приносит доску на троих игроков.

Это была ее идея.

— Женя играет? — удивленно.

— Женя выигрывает…

Два кресла и диван образуют треугольник вокруг шахматного столика. Мне нравится сидеть лицом ко входу и я занимаю диван. Издержки control freak…

— Никогда не играл на троих…

— А в сексе? — Женя.

Отрицательно качает головой.

— Лишим тебя невинности, — усмехаюсь я, мы чокаемся с Женей.

— В сексе? — провокационно.

— Кто знает… — пожимаю плечами. — Начнем с шахмат.

— Ух… — медленно выдыхает он. — На что играем?

— А ты молодец… — ухмыляется она.

Ставит бокал на стол. Задирает повыше юбку, садится на кресло сбоку, закидывая ногу на ногу, упираясь каблуками в подлокотник Андрея. Подтягиваю полу юбки повыше, обнажая подвязку.

Андрей отводит глаза. Это рефлекс. Он приличный мальчик.

— Великолепные ноги у неё. Не находишь?

Возвращает взгляд обратно. Медленно съедая предложенное.

— Любуйся открыто. Я разрешаю.

Его кадык судорожно двигается, он на секунду касается шеи, словно поправляя что-то.

Рано поправляешь. Его там еще нет.

— Сними с нее сапоги.

Пальцы медленно двигаются по замше, к замку. Женя разводит колени, удерживая юбку между бедер.

Он тянет собачку вниз, с характерным звуком. Стягивает первый. На ней гипюровые гольфы в цвет подвязке.

Огонь!

Уверен, ему также тесно как и мне в своих брюках.

Это даже поинтересней, чем чулки. Есть в этих ее любимых гольфах что-то такое… невинно-пошлое! Танцы по этой грани — её тема.