Танго втроем

Полина мне интересней чем Машенька. Потому, что судя по ее властному взгляду и слегка подобострастной суете рядом с ней Баныгина, между ними рулит она. Это вообще в его стиле — властные женщины. Я могу использовать это при случае. Так что, взглянув ей еще раз в глаза, я оставляю там пару обещаний. Нет… Скорее намеков на обещания. Пусть понапрягается, чтобы получить мое внимание. То, во что вложены силы ценится дороже.

Аверьянов тихо о чем-то вещает Жене. Распахнув глаза она внимательно слушает его, кивая и перебирая нервно пальчики. Наливаю для нее бокал. Вкладываю в руки. Поднимает на меня глаза, чуть поворачиваясь.

— Не отвлекайся…

Мы встречаемся с Аверьяновым взглядами. Мне кажется слюни скоро потекут у него прямо из глаз.

— Ева — прелесть… — взмахивает он своим бокалом.

Коротко ему улыбаюсь. Чуть снижаю тон.

— Очень ценная для меня прелесть, Леонид Иванович.

Он понимает, да… Осознает ее ценность!

Нянчится с ней, слишком вежлив, услужлив, разговорчив… Понимая, что решаю этот вопрос Я, он слишком много внимания уделяет ей. Он не говорит скабрезных шуток, одергивает взглядом требующих внимания и начинающих пошловато вести себя женщин. А это значит, что его интерес не «мясной», она реально цепляет его глубже, ему хочется не только образ, но и ментал. Бинго, Женечка, бинго… И Женя смотрит на него во все свои наивные сегодня глаза, полностью захватывая его внимание. Я помогаю ей, ведя какую-то непринужденную беседу с Полиной, куда периодически втягиваю то Машеньку, то Баныгина. Машенька много и громко смеется, стреляя в меня карими глазами.

Мы с Женей разделили пространство пополам. Хотя и сидим рядом, касаясь друг друга. Периодически я что-то поправляю на ней, заставляю пересесть в другую позу. Скармливаю ей что-то из рук. Она смущается, но беспрекословно послушна. Они все одинаково внимательно, но совершенно с разными эмоциями наблюдают за моими фриками.

Полина… Ее глаза уже заволокло поволокой, и грудь вздымается слишком часто. Она с неприязнью иногда поглядывает на Женю. Ревностно… Но чаще маняще заглядывает в мои глаза.

Наша беседа продолжается.

— Хочу на Майорку!

— Море там отличное, — киваю я. — А в целом, ты заскучаешь там, Полина.

— Почему?

Ловлю себя в последнюю секунду за язык, чуть не озвучив — "Остров немецких пенсионеров". Делаю маленький глоток Виски. Местные пенсионеры не оценят моей реплики.

— Поверь на слово.

— Куда ты посоветуешь?

— Посоветую… повременить с поездками… — выразительно смотрю ей в глаза. — Сейчас и в Новосибирске можно неплохо провести время. Новый год…

Она сглатывает, вижу как ее зрачки расширяются, глаза соловеют… грудь вздымается чаще…

Баныгин любезничает с Машенькой.

Полина встает, вытягивая из пачки на столе тонкую золоченную сигарету. Встаю следом, оставляя на плече Жени поцелуй.

— … Я не знаю, Леонид Иванович. А как нужно?… — слышу я кусочек ее фразы.

Умница моя…

Выходим с Полиной на лоджию. Прикуриваю ей. Мы курим молча, глядя друг другу в глаза.

Прохожусь взглядом по ее фигуре.

Яркие губы растягиваются.

— Олег… — сверлит меня взглядом. — У тебя большой член?

Мои губы тоже растягиваются, но я чувствую, что выходит цинично. Пусть. Ей по*уй. Да и мне тоже.

— В твой рот не влезет. Даже, если ты очень постараешься впустить его в свое горло.

Её глаза закрываются. И когда открываются там откровенный голод.

— Если бы ты сейчас меня трахал… как бы ты это делал?

И я скармливаю ей желаемое.

— Жестко, Полина. Жестко, грубо, долго. Во все, б**ть, твои… — делаю затяжку, с улыбкой выдыхаю.

— Олег… Позвони мне, — протягивает мне свою визитку.

Беру в руки. Кручу, разглядываю…

— Не могу… Пока.

— Почему?

— Очень занят разруливанием проблем, которые организовал мне твой… «супруг».

Молчит.

— Я тебя поняла.

— Люблю умных женщин.

Мы возвращаемся.

— Ты не против, Олег, я покажу Евочке свою коллекцию оружия?

— Не против… Но будь любезен, позаботься, чтобы она… не порезалась. Пока. — выразительно добавляю последнее слово.

Перехожу на «ты», намеренно, чтобы просто проверить насколько он готов уже хавать условия с моей стороны. Недовольно прищуривается, но хавает.

— Конечно, Олег.

Подаю ей руку. Она поднимается.

— Иди с Леонидом Ивановичем, — глядя ей в глаза.

— Хорошо, — растерянно смотрит ему в глаза.

Мне не хочется оставлять их наедине. Но так надо. Нет, он не притронется к ней. Пока что. Аверьянов смакует и никуда не торопится. И по его поведению я вижу, что ему не хочется уже групповушки. Он хочется насладиться ей единолично. Хотя бы в первый раз.

Давай, детка, снеси ему башню прицельным.

— Это ятаган, Ева. А это катана.

Женя отлично разбирается в холодном оружии и сама может читать лекции на эту тему. Думаю, она даже может просветить его, что это не просто катана, а какая-нибудь «Вакидзаси» или «Нотади». А также рассказать горсть исторических деталей. Но моя девочка «тупит» и хлопает своими тонкими длинными ресницами.

— Как это называется? — ведет пальцем по гарде зажатой в его руках катаны.

— Гарда.

— Почему здесь обмотано?

— Чтобы не скользила рука…