Танго в пустоте

– После того как вы практически восстановились от первого укуса, вас покусали снова. Вы не видите того, что вижу я. Укусы кентерберийских змей остаются на всю жизнь – это затемнения или разрывы на узоре. Узор – потоки магии, окутывающие тело с ног до головы. Он никогда не повторяется, как всем известно.

На этом он замолчал. Милфорд закончил объяснение, за что я была ему очень благодарна:

– В вашем мире, Вероника, это отпечатки пальцев. Насколько я знаю, ваши ведомства устанавливают личность именно так. У нас же существует база магических узоров. Но видеть и сличать их могут только маги, специально вырабатывающие в себе эту способность с детства.

– Так же, как нюхачи? – поинтересовалась я, несмотря на то что внутри стало не по себе…

– Примерно так. – Мне показалось, Милфорд посмотрел на меня укоризненно.

– В первый раз вы действительно получили что-то вроде… защиты, – продолжал маг, рассуждая скорее про себя.

– Иммунитет, – вставила я неожиданно для себя, но на меня, слава стихиям, как тут принято выражаться, никто не обратил внимания…

– Повторные укусы сначала ослабили, но потом неожиданно дали дополнительный ресурс! Из затемнений они превратились во вспышки – вспышки дополнительной энергии. Именно поэтому заклятие, которое вы навесили сами на себя, получилось таким сильным… Но в тот момент, когда вы были ослаблены, с вами поработали.

– Я не помню. Помню только, как оказался на болоте и как стал терять силу. – Ричард смотрел на огонь и казался совершенно равнодушным к выводам сильнейшего мага империи – личного консультанта императора Тигверда.

Швангау подошел к Ричарду, прикрыл глаза. Какое-то время маг молчал, потом произнес:

– Сложное плетение – водяное, но не наше, не стихийное – более… изощренное. Русалка… Заклятие на подчинение и на страсть. У нее ведь не получилось?

– Нет, – отрицательно покачал головой Ричард. – Я не люблю ее.

Глава 30

За завтраком Ричард задумчиво сказал:

– Я помню, как тебе доставили в поместье какую-то картину. Что-то совсем простое. Но милое. Я еще пообещал, что мы с тобой как-нибудь навестим мастерскую художницы.

– Это женщина?

Ричард кивнул:

– Отправляемся к художнице?

И так получилось, что я смеялась, даже выходя из кареты. Ричард, помогая мне выйти из кареты, прижал меня к себе и несколько секунд не отпускал.

– Маленькая месть… – прошептал он мне на ухо.

А еще через мгновение мы оказались в окружении людей в знакомой мне серой мышиной форме. Меня пробила нервная дрожь, как только я их увидела. Уголовная полиция! Ричард уже просто прижал меня к себе.

– Что встали? – раздался грубый голос. – Езжайте куда ехали.

– Представьтесь, милейший, – холодно и надменно протянул мой спутник.

– Старший следователь Уголовной полиции господин Олсоп. С кем имею честь?

– Ричард Фредерик Рэ, принц Тигверд. Что тут происходит?

– Задержание преступницы, ваше высочество, – поклонился следователь. Без особого подобострастия, надо отметить.

– А мне докладывали, что в этом доме живет художница, которую мы и хотели навестить, – протянул сын императора.

– Так она и есть преступница.

– И в чем ее обвиняют? – В голосе Ричарда было разлито одно издевательское недоверие. – Надеюсь, не в покушении на мою особу?

– Нет, ваша милость, – спокойно продолжил отвечать следователь. – В оскорблении его императорского величества и августейшей семьи.

– Даже так… Тем более интересно. Это ведь относится и ко мне лично.

Следователь поклонился, не споря.

– Миледи, – обратился ко мне Ричард. – Мы проявим любопытство, раз уж мы сюда явились? Или поедем домой?

– Проявим, – ответила я, завидуя его внешней невозмутимости.

– Ника, – прошептал он мне на ухо, не выпуская из объятий. – Да что с тобой? Ты же в безопасности, со мной… Если тебе все это тяжело – давай просто уедем.

– А если эта женщина невиновна?

– Не все женщины, которых задерживают сотрудники Уголовной полиции, невиновны, как ты.

– Пойдем, – решила я. – В любом случае мы не можем просто так уехать, не разобравшись.

И мы вошли в дом.

Это был дом, подобный тем, какие в дореволюционной России назывались «доходными». Чем выше мы поднимались по лестнице, тем проще одетыми становились постояльцы. На верхнем этаже толклись люди в серой форме – в большем, чем необходимо, количестве, на мой взгляд. Все-таки не преступную группировку прибыли задерживать, а женщину.

– …Немедленно заберите свое барахло и покиньте мой дом! – истерично визжала какая-то дама. – У меня – приличное место!

– Прошу вас, – поклонился следователь, пропуская нас вперед.

– Я не потерплю! – не унимался все тот же визгливый голос. Было понятно, что кричала женщина немолодая и… противная. Надо же – голос может так много сказать о его обладательнице. Или это ошибочное впечатление? Ведь бывает же обманчивая внешность…

– Мы хотим поговорить с художницей, – заметил принц Тигверд, прервав мои мысли. – Уберите отсюда всех.

– Но, милорд, это может быть опасно…

– Продемонстрируйте нам, пожалуйста, что мы с миледи в безопасности, – пожал плечами сын императора.

Откуда-то появились еще четыре человека, в черных комбинезонах.