Танго в пустоте

– Ника, ты же понимаешь, что так нельзя. Ты просто стравливаешь нас с отцом.

Я закрыла глаза. Лучше бы это и правда был кошмар.

– Повторяю, я не любовница твоего отца, – выговорила я наконец и поздравила себя с тем, что голос не дрожал – хоть маленькая, но победа. – Я никогда ей не была. Вас действительно пытаются стравить, но это делаю не я. А теперь немедленно сними с меня свой перстень… Я скорее отрублю себе палец, но на мне его больше не будет!

– Даже так… – насмешливо протянул Ричард. – Какое серьезное заявление.

Я посмотрела ему в глаза. В них была пустота, от которой захватывало дух. Не знаю, что он увидел в моих, но через мгновение он сказал:

– Не надо истерики. Давай руку.

Перстень с пальца сниматься не хотел.

– Ника, это действительно не я.

– Мне уже все равно, кто это. Просто сними, – закричала я.

– Тебе так ненавистна мысль о том, что ты – моя невеста?

– Мне ненавистна мысль о том, чем это все закончилось. Мне ненавистна мысль о том, что ты мне не веришь. Я не желаю таких отношений. – Я рванула перстень, и он вдруг соскочил с пальца. – Забирай.

– Тебе открыть портал? – любезно спросил меня Ричард.

– Если вас не затруднит, милорд, – в тон ему ответила я.

Глава 9

Милорд Верд открыл портал в холл своего поместья. Ну действительно, куда же еще меня выгрузить? Босиком да в его рубашке? С ошметками от несостоявшегося свадебного платья, которое я почему-то прижимала к себе. Только в трогательные объятия Джона, его же камердинера.

Про объятия – это, конечно, иносказательно. Но камердинер захлопотал вокруг меня, как наседка вокруг долгожданного цыпленочка.

– Миледи! Какое счастье! И портал открывал милорд! Он за вами идет?!

– Джон. Пожалуйста. Не надо вопросов.

Тут он обратил внимание на мою одежду. И на мое состояние.

– Миледи желает пройти к себе в комнату?

– Да, Джон, спасибо.

– К вам прислать Оливию?

– Не нужно. Свяжитесь только с милордом Милфордом. Скажите, что со мной все в порядке. Просто меня перстень ночью в… лес занес. Он поймет. И попросите его известить моих родителей.

– Слушаюсь, миледи.

Я поднялась в свою комнату. Пока шла, мечтала о душе. О том, как сорву рубашку Ричарда и кину в камин. И сожгу. Как буду сдирать кожу мочалкой. Как разгромлю комнату в его проклятом поместье. Вошла в спальню. Посмотрела на картину… Теплый ветер на ней по-прежнему развевал занавески. И я по-прежнему чувствовала его на своем лице. Без сил опустилась на пол, обняла колени. Не знаю, сколько я сидела на полу, не шевелясь, уставившись в эту картину… Сжимала остатки свадебного платья. Как там говорила портниха: в материал вплетают первый лучик солнца и последний лучик луны, чтобы жизнь у пары была счастливая? Видимо, это не наш случай, хоть что вплети…

Страдала я долго. Но в какой-то момент мне стало противно. И что я так расквасилась? У меня что – жизнь на этом закончилась? Зачем я раз за разом пытаюсь что-то доказать человеку, который меня не слышит? С чего я рыдаю? Руки заламываю… С какого перепуга?

Ричард не верит – удачи ему в славном пути. Думает, что я ему изменила, – вот пусть и пройдет… этим самым лесом, в который забился. Я унизила сама себя тем, что пришла к нему? Ну и пусть. Зато получила удовольствие. Будет о чем вспомнить на старости лет, поругивая внуков за вольное поведение…

– А сейчас поднялась, навела красоту – и домой. На работу выйти. Учеников для подготовки к вступительным экзаменам набрать. В оставшееся время – плавать. И на каток. А все эти глупые мысли о несчастной любви – от безделья.

Вышла я спустя час, приведя себя в порядок. Спина прямая, старательно улыбаюсь.

– Миледи, – бросилась мне навстречу Оливия. – Как хорошо, что вы здесь.

– К сожалению, я ненадолго.

– В гостиной вас ожидает император.

– Давно?

– С полчаса уже.

– А что же вы сразу не сообщили?

– Приказал не тревожить.

– Оливия, а у нас есть чем пообедать? Может, он голодный?

– Сейчас же в столовой накроем.

– Спасибо, – сказала я. И поспешила навстречу императору.

– Добрый день, Фредерик, – улыбнулась я ему, все-таки сделав положенный реверанс. А что – местное длинное платье вполне вдохновляло.

– Вы заставили нас поволноваться, – поднялся мне навстречу император.

– Простите, перстень, который я обещала не снимать… оказался с норовом. Я попала в лес. Там был милорд Верд. Честно говоря, я была уверена, что я сплю.

– Ваше исчезновение заметил Пауль в девять утра.

– Что же ему не спалось-то? – поморщилась я, представляя себе, какая поднялась паника.

– Куда-то отпроситься у вас хотел.

– Родители уже знают, что со мной ничего не случилось?

– Да, конечно.

– Спасибо вам.

– Я не вижу на вас перстня!

– Отдала, – усмехнулась я.

– Не помирились?

– Нет, Фредерик. Милорд Верд меня просто не слышит. С чем я его и поздравляю.

– О… уже язвительность! – почему-то обрадовался император.

– Есть такое, – пробурчала я.

– Мой старший сын – идиот. Влюбленный. Ревнивый. И потому ничего не соображающий.

– Не смею спорить с вашим величеством.

– Где он сейчас?

– В каком-то лесу. Сидит либо у костра, либо в какой-то избушке.

Император хмыкнул.

– Можно я скажу вам правду, Вероника?

– Слушаю вас.