Танго теней

За это время Инсар успел познакомиться с теми, кто лечился в огромном госпитале вместе с ним, благо он прекрасно понимал и говорил по-французски — туареги говорят не только на своем берберском наречии, но и прекрасно общаются на французском языке, когда приходят на большие ярмарки в более или менее цивилизованных районах Африки… Амаль позаботилась о том, чтобы Инсар знал и этот язык, и теперь он был безмерно благодарен этой девочке…

Здесь, в госпитале, он узнал и о Французском иностранном Легионе, и о том, что делают его бойцы по всему миру, и историю своего чудесного спасения… Узнал, что называется, из первых рук — лейтенант Франтишек Дворжецки довольно часто навещал своего «найденыша», чтобы узнать о его самочувствии…

Суровый с виду, этот поляк был, как оказалось, довольно добрым человеком в душе, и искренне переживал за Инсара, и так же искренне радовался его выздоровлению… …В той ночной схватке досталось Инсару довольно серьезно, и так же серьезно довелось поработать над ним военным хирургам. И врачи доказали, что являются настоящими профессионалами своего дела — через два месяца безжалостно изрубленный туарег-нукер практически почти ничем не отличался от всех других людей…

Почти, потому что когда он надевал футболку, не прикрывавшую его мощные руки, взору окружающих открывались страшные рубцы шрамов. Словно этот парень сунул их некогда в мясорубку… И даже этого зрелища было достаточно для того, чтобы у медсестер других, не хирургических, отделений этого госпиталя округлялись от увиденного глаза… Знали бы они, как выглядела спина и грудь Инсара!..

Но даже если он был в больничной пижамной куртке с длинными рукавами, то и тогда последствия той сабельной рубки были видны — теперь его лицо, от левого виска к уголку рта, пересекал довольно крупный, багровый рубец. Этот шрам через пол-лица, в купе с пронзительным от природы взглядом, придавали лицу Инсара какое-то странное выражение — словно смотришь на совершенно дикого леопарда, от которого тебя не отделяют толстые прутья клетки…

Жуткое ощущение непредсказуемости… Толи разорвет тебя этот леопард, толи потрется об ногу, как обычный домашний кот…

И только через какое-то время постоянного общения с Инсаром людям становилось понятно, что это только видимость — этот странный пустынный дикарь, с совершенно европейскими чертами лица и белой кожей, оказывается вовсе не кровожаден! А даже наоборот — он умеет грустить, вспоминая о чем-то или о ком-то… …Тот разговор, который случился в августе, начал сам Инсар…

— Франтишек…

— Я больше привык к тому, что меня называют Скорпион! — Тут же среагировал лейтенант. — Но если тебе хочется называть меня по имени, то я не против… Ты о чем-то хотел меня спросить, Инсар?

— Скажи мне… Скорпион… А я смог бы поступить на службу в Легион?

Лейтенант был удивлен, но не показал вида… Он только уселся поудобнее, соорудил на лице серьезную мину, и спросил:

— А зачем тебе это? Ты уже практически здоров… Еще несколько дней, и тебя выпишут из госпиталя… И ты сможешь поехать домой…

— А где мой дом, Франтишек?

— Но… Мы подобрали тебя на территории Судана… Так что… Думаю…

— Я — туарег, Франтишек!.. — Ответил Инсар. — Мой дом — это Сахара или Аравия… Мы кочевники!.. Под предводительством Али, мы пересекали всю эту Большую пустыню с самого севера от моря, и до самого юга… И нигде нам не говорили, что это какая-то другая страна… Сахара и есть большая страна!

Лейтенант задумался на секунду:

— Ты хочешь сказать, что с племенем кочевал от Ливии до Судана? Через всю Сахару, Аравийскую и Нубийскую пустыни? — Он проговорил это очень медленно, потому что был крайне удивлен услышанному. — Но ведь не все время вы кочуете по пустыне? Где-то же есть у вашего племени какая-то деревня, где женщины рожают детей…

— Настоящий туарег рождается в кочевой палатке, Скорпион! — Ответил Инсар. — Да! у нас есть свой город… Ин-Салах… Но там живут только наши Старики, инвалиды, и те молодые, которым еще рано уходить в пески…

— А где этот город, Инсар?

— Я не знаю, Скорпион… Где-то в Сахаре… На севере… На плоскогорье…

— Плоскогорье? — Проговорил задумчиво лейтенант. — Но это может быть даже не Ливия, а Марокко!

— Я не знаю, Франтишек… Мой дом — кочевая палатка рядом с шатром нашего аменокала… Только… Куда Али увел племя, знает только один Аллах… И куда мне теперь ехать, Скорпион, куда возвращаться?

— М-мда!.. — Крякнул задумчиво лейтенант. — Домой тебе попасть, как я понимаю, теперь будет очень сложно…

— Потому я и спрашиваю тебя о Легионе, Франтишек… И потом… Вы спасли меня, вы спасаете других людей — я уже услышал много историй!.. — Проговорил Инсар возбужденно. — И если я не могу вернуться домой, потому что просто не знаю, где сейчас мое племя, то я хотел бы быть как вы!.. Потому, что я тоже воин!

Лейтенант Дворжецки подумал какое-то время, и проговорил, наконец:

— Знаешь, Инсар… Я, наверное, мог бы поговорить о тебе с командованием… Но… — Он пристально посмотрел Инсару в глаза. — Ты уверен, что сможешь быть настоящим легионером? Это очень тяжелый труд! А ты пережил такое, что…