Танго смерти-2. В Буэнос-Айресе

Я болен, только не знаю, чем…

М.А. Булгаков. «Бег»

Колбаса – была вкусной. Коньяк – я пить не стал.

– Ну, что, мужики… – Лева опрокинул в себя серебряную охотничью стопочку. – Как жить дальше будем?

– А что жить? – буркнул Саня. – Была бы шея, а хомут найдется. Торговая марка есть, оборудование куплю… чего делать. Мясо, оно и в Белоруссии мясо. А люди всегда будут покушать хотеть…

Лева как то хитро огляделся.

– А ты как? – посмотрел он на меня.

– Я вообще не местный.

– Да вижу, что не местный. А ты?

Прокурор недобро посмотрел на него.

– С какой целью интересуешься?

– Да ни с какой. Просто понять хочу.

– Чего понять? Чего понять… хочу вот понять, с чего мы такие трусы то оказались, а? Драпаем как… фрицы.

– Что предлагаешь? – спросил прокурорский. – Идти воевать? За родину, за Садовника?

– А хотя бы и так!

Мент с вызовом осмотрел нас.

– Я с себя ответственности не снимаю, мужики. Но вот посмотрите, раньше – Белая Гвардия, то – се. А теперь? Руки в ноги…

– Так вали. Воюй, – сказал прокурор

– А ты чего? Дрысливо?

– Леонтий… – подошла жена

– Да отстань…

– Ты в каком звании? – спросил я.

– Подполковник.

– Подполковник. Как минимум батальоном должен командовать. Или полком. Ну и где твой полк, нахрен?

…

– А если его нет, ты сначала задайся вопросом – почему его нет? Почему народ – третий раз нападает на власть, им же избранную? Найди ответ на этот вопрос, попробуй. А потом и шашкой – маши, хорошо?

Мент посмотрел на меня – пристально и зло.

– Не местный, говоришь?

…

– А машинка то у тебя, со спецномерами, литер. Спорнем, документов нет?

– Отстань от человека, – сказал прокурор.

– Чо, санкцию, не даешь? Ладно. Живите, упыри…

* * *

В преисподней жуют один и тот же кусок, но не могут его проглотить…

Мераб Мамардашвили

«Язык теней»

Пока было непонятно, что и к чему – стояли на месте, слушали радио. Стемнело – ночью через границу идти было нельзя. Себе дороже. Завтра как-нибудь переберемся… наверное. Завтра будет хороший день…

Подошел Александр – я как раз сидел на подножке машины, открыв дверь. Протянул сверток, я открыл – хлеб, круг колбасы. Протянул обратно.

– Берите. Я же вижу, у вас ничего нет.

Я закинул провизию в машину.

– Должен буду.

– Сочтемся.

– Можно, я присяду?

– Конечно…

Саша присел – он был выше меня, длинноногий, длиннорукий. На подножке ему было неуютно…

– Вы, в самом деле, не местный, – сказал он, – верно?

– Да.

– По говору понял. Киевляне хоть и говорят по-русски, но по-другому. Акцент. У меня отец так говорит.

– Вы русский?

– Отец русский. В девяносто первом служил на Украине, вот… присягнул. А я… не знаю, кто я теперь.

– Кто считает себя русским, тот и есть русский, – сказал я.

Саша долго молчал, потом сказал:

– Спасибо.

– За что?

– За то, что напомнили… что есть еще нормальные люди.

– Да бросьте. Таких – большинство.

– Не у нас…

– Да… не в Украине…