Танго с ветром

— Что тут у нас? — Рита разглядывает содержимое салатницы и заглядывает в кастрюлю. — Салатик, картошечка, рыбка. Вкусненько.

— Ага, — говорит Соня, жуя кусок помидора.

Маньяк на экране подносит нож к горлу жертвы. В глазах жертвы ужас, на лбу выступает пот. Она мычит, насколько позволяет мычать скоч, которым заклеен ее рот. Жилы на шее вздуваются. Соня отворачивается.

— Фу! Не могу смотреть ящик, — говорит Рита. — Или дебилизм, или насилие. И так убить кого-нибудь хочется. Не противно вам?

— Да сейчас уже закончится, — отмахивается Игорян.

— Нет. Нам не противно, — скрипит Наталья. — Так что придется потерпеть!

— Ладно-ладно! Смотрите! — смиренно соглашается Рита и обращается к Соне: — Сами все тут маньяки ненормальные!

Игорян шикает.

Раздается сигнал мобилы. Рита достает ее из кармана, хмуро читает сообщение и начинает писать ответ.

— Ну, давай же! Давай! — восклицает Игорян.

В комнату маньяка врывается полицейский, гремит выстрел, из головы маньяка вылетает красная жижа и заливает экран. В следующем кадре девушка падает на грудь освободителя.

— Ну вот. Все обошлось! — довольно произносит Наталья. — И нечего было истерику устраивать!

Начинается реклама, Игорян выключает звук и включает лампу, висящую над столом. Становится почти светло.

Затем мужчина оскаливается в улыбке и спрашивает:

— Ты из Москвы? Надолго?

— Нет. Ненадолго, — отвечает Соня. — А-а-а… мы, типа, уже на «ты»?

— А че нам? Мы тут все на одном пляже практически голые. К чему церемонии?

— Логично.

— Игоряша простой у нас, — сообщает Наталья. — Зато полезный. Заботливый, если сходить куда или еще как.

— Да, я такой.

Отправив сообщение, Рита достает из кармана пластинку с таблетками, выщелкивает одну и запивает водой. По ее лицу видно, что она расстроена.

— Тема маньяков сегодня преследует меня, — говорит Соня после некоторого раздумья. — В маршрутке ехала — слышала разговор. Говорят, на днях нашли труп девушки в заброшенном доме.

— Че, реально? — не верит Рита. — Да ладно!

Игорян и Наталья внимательно слушают Соню, хотя это не мешает им есть.

— Ага, — продолжает Соня. — Родственница одной из теток в понятых была. Засняла на мобилу.

— Где нашли? — Наталья поворачивает голову. — В Севастополе?

— Ага.

— Да, — тянет Игорян. — Сплошные маньяки. И в кино, и в жизни. Вот так пойдешь на пляж и…

— Ну и шуточки! — Рита морщится.

— Можешь не волноваться, Рита, — смешочек Игоряна. — Надо быть особенным человеком, чтобы попасть в руки маньяка. А мы люди обычные. Нам ничего не грозит!

Наталья усмехается:

— Тебе, Игоряш, точно ничего не грозит! Речь идет о женщинах, если ты не заметил. Надо новости посмотреть будет.

Все замолкают на минуту в раздумье, и Соня задает вопрос, о котором думают все:

— А как он вообще их находит? Стоит часами в темном дворе и ждет? Или на пустыре? Как?

Игорян отзывается первым.

— Я читал в учебнике по криминалистике, что жертва и маньяк чаще всего заключают молчаливое согласие. Жертва как бы согласна быть жертвой. Маньяк не набросится на любого, он чувствует какую-то связь с жертвой.

Рита не согласна:

— Да ладно. Сколько раз слышала, что обычные женщины и девушки становились жертвами. Шла с работы вечером, просто гуляла — и на тебе.

— Ну, я что читал, то и сказал. Не на каждую он набросится. Вот, к примеру, собаки — они ж не всех кусают, а только тех, кто боится.

— Типа, жертва тайно хочет, чтобы ее порезали на лоскуты? — уточняет Соня.

— Это вряд ли, — возражает Игорян. — Но, наверное, гипнабельность нужна. Обычно все эти жертвы в подавленном состоянии. Подавленный человек, не видит, что вокруг творится. Весь в себе потому что.

Голос Игоряна бодр и весел. И Соня думает о том, что Игорян, вероятно, всегда весел. Вероятно, чтобы заставить его хмуриться или печалиться, надо сделать что-то ужасное — например, стукнуть его по голове молотком. А так ему все — трын-трава и веселье.

К столу подходит Петровна, неся на руках блюдо с дыней.

— А вот мы сейчас у Петровны спросим! — говорит Игорян.

— Давайте дыньки покушайте, — предлагает Петровна.

Игорян собирает пустые тарелки, освобождая место для дыни.

— О! Ставь сюда, Петровна! Знаешь че-нить? Маньяк, говорят у вас тут. Соня вот в маршрутке слышала.

— Да, объявили в новостях утром. И в магазине народ говорил. Но вы не бойтесь, он в Севастополе орудует. Там на окраине, на Лагерной. У нас тут нечего ему делать. Так что отдыхайте, не волнуйтесь.

Петровна забирает тарелки и уходит.

— Надо новости послушать, — теперь это говорит Рита.

На экране появляется Сердючка, Игорян делает звук громче. Сердючка поет: «Червячки чудовы, ризноколеровы».

— М-м-м-м, какая дыня! Мед! — восхищается Игорян.

— Да ничего особенного, если честно, — Наталья брезгливо кладет обгрызенную корку и тянется за вторым куском. — Несладкая и водянистая. Наверняка туда нитратов впрыснули шприцем, чтобы быстрее созрела.

А дыня-то реально хороша. Соня и Рита встречаются взглядами и понимают, что они подумали об одном и том же.

— Есть люди, — говорит Рита, — рядом с которыми киснет молоко.

— И мед становится горьким, — добавляет Соня.