Танго с ветром

Соня доедает мороженое и говорит:

— Не за что тебе ее ненавидеть, Рит. Кошка не хочет зла мышке. Она просто хочет есть. А я вот что подумала.

— Что?

— Вот смотри: люди. Идут все по своим делам. На работу, домой, на свидание. И среди этих людей идет маньяк. Например, вот этот продавец мороженого. Что он делает по ночам? Смотри, какие у него руки. Какие мерзкие пальцы. А что, если он этими пальцами берет скальпель или нож…

— Перестань, — теперь Рита между двух огней.

Развод — это то, что сейчас важнее всего, но маньяк страшнее даже этого. И воображение Риты зашкаливает от ужаса. Соня продолжает разговор, чтобы закрепить эффект.

— Кажется, что это где-то не здесь, — говорит она неторопливо. — Где-то в книгах, в кино из Голливуда. А они здесь. Среди нас. Любой может оказаться маньяком. И представь, пока не доказано, что человек маньяк, ты должна разговаривать с ним вежливо, здороваться с ним за руку! Вот что ужасно!

— Прекрати, Соня! — воображение заставляет Риту нервничать.

— А представь: ты выходишь замуж за приличного парня, он иногда ездит в командировки, привозит подарки, заботливый, нежный. А потом, когда у вас рождается первенец, ты узнаешь, что его отец — маньяк. Что он ездил в командировки на охоту. Приезжал в город, знакомился с девушкой, она приглашала его в гости, и он пил ее кровь и тихо уходил, пока все спали. А у тебя от него ребенок. Вот что ужасно. От этого ты уже никогда не отмоешься.

— Перестань! — Рита уже начинает злиться.

И Соня отпускает тему.

— Забей. Я же пошутила. Просто хотела тебя как-то отвлечь. У тебя все не так плохо, как ты думаешь.

К ним подходит нищенка и протягивает руку. Рита смотрит на нее и качает головой.

— Точно. Бывает и хуже. Идем?

— Идем.

Они встают, и Соня, достав купюру, подходит к нищенке, отдает ей деньги и торопится уйти, чтобы слова благодарности не успели догнать ее и не успели вцепиться в мозг стаей пираний.

— Да у нее матрас, — усмехается Рита, — наверно, деньгами набит. Знаю я этих нищенок.

— Я это не для нее сделала. Для себя. Мне так спокойнее.

Они бродят по рынку, разглядывая овощи, фрукты и прикидывая, что лучше купить. Виноград, дыни, арбузы, яблоки. А вокруг огромное бледное небо. И голова немного кружится, когда смотришь в него. Серебристая точка самолета чертит на голубом белую черту, и кажется, что Земля может покачнутся, и тогда все люди посыплются в небо. Не взлетят, а понесутся в вечном падении в глухую воронку одной из черных дыр. Здесь, на юге, понимаешь, что все московские башни нужны только для того, чтобы обмануть себя иллюзией прочности.

ГЛАВА 18 Медуза

— Руки! Руки раскинь! — кричит Джонни.

Малышка слушает его, раскидывает руки, выпрямляется, и волна окатывает ее с ног до головы белым облаком пены, и Джонни, сделав последний снимок, машет рукой. Малышку тут же сбивает с ног. Она выбирается из воды злая, как сто чертей. Она чуть не плачет от досады. Но Джонни не обращает на это внимания.

Он машет рукой и кричит:

— Давай! Все. Хватит! Иди на берег!

Малышка ползет по камням, стараясь не упасть, хотя ей уже ничего не страшно.

— Я вся вымокла! — подойдя к Джонни, Малышка в ужасе осматривает себя.

Джонни молчит. На его губах насмешка. Малышка размахивается, чтобы ударить Джонни, но он отступает, и Малышка падает лицом в медузу, выброшенную на берег еще днем. Она начинает плакать. Всхлипывая, она умывается соленой водой. Теперь у нее один выход: отмыть все до конца.

— Джонни! Ты — редкая сволочь! Зачем я связалась с тобой?

— Ладно, перестань, — небрежно бросает Джонни. — Иди-ка ты лучше посмотри, насколько прекрасна.

Он открывает руки, принимая Малышку в объятия. Она начинает дрожать. Не то от близости Джонни, не то от прохлады: вечереет, и в мокром не так уж и жарко.

Джонни показывает Малышке фотки, обняв ее, обездвижив, погрузив в себя. Она беспомощна в плену его объятий, но не замечает этого. Дисплей становится той блесной, которая затаскивает Малышку в ловушку.

Она прекрасна на фотографиях. Она даже не знала, что может быть такой впечатляюще прекрасной. Джонни умеет это. А к тому же его голос… Голос Джонни так удивительно сладок, так вкрадчив.

— У тебя такие красивые глаза и губы, когда я смотрю на них, что мне хочется впиться в них, словно в мякоть запретного плода, и пить медовый нектар. Когда я думаю об этом, я начинаю сходить с ума!

Малышка пытается сопротивляться. Она не дура, она же все понимает, но ведь и осы знают, что в банке варенье, и все равно тонут в нем. Передозировка малиновым вареньем.

— Боже, Джонни. Кто научил тебя говорить такие слова? — шепчет Малышка, пытаясь сохранить самообладание, но в этот момент на дисплее возникает фото, на котором она в облаке пены. Брызги кажутся огромными крыльями, и полноватое тело Малышки, и ее лицо, полное драматизма, выглядят потрясающе.

Малышка млеет, тает, словно шоколадка, словно медуза, выброшенная на берег.

— Ты. Ты научила меня этим словам, — Джонни шепчет ей на ухо. — Твои губы, твои волосы, плечи, нежные руки. Твоя прекрасная душа. Ты прекрасна.