Танго с Бабочкой

Год терапии, после того как ее госпитализировали с диагнозом анорексия — где им приходилось заставлять ее есть, — помог Джессике справиться с проблемой и научиться себя контролировать.

Теперь, много лет спустя, она переживала рецидив.

Она внезапно очень испугалась.

— Фред, — сказала она, входя в его офис, — кое-что обнаружилось, я возьму выходной. Как ты думаешь, ты сможешь справиться один?

— Конечно, Джес, — сказал он, глядя на нее долгим взглядом. — Ты в порядке? Ты не очень хорошо выглядишь.

— Все будет хорошо. Если кто-нибудь позвонит по срочному делу, тогда… меня нет.

Она ехала гораздо быстрее обычного, остановилась у первой попавшейся бензоколонки и набрала номер «Бабочки». Ее сообщение было кратким.

— Это Джессика Франклин. Я хотела бы то же самое, как в прошлый раз. Через час, начиная с этого момента, будет нормально?

Затем она поехала к Малибу, где провела полчаса, бродя босиком по линии прибоя, пытаясь прийти в себя.

Разумом она понимала, что не была толстой. При росте метр шестьдесят восемь Джессика весила всего около пятидесяти килограмм. И все же, глядя на себя в зеркале или на фотографиях, она видела толстую женщину. Она болезненно боялась потолстеть. Теперь, зарывая пальцы ног во влажный песок, она поняла, что пришло время избавиться от этого страха.

Джессика повернула свое лицо к огромному Тихому океану и, прищурившись, смотрела на горизонт.

Много лет назад в университете ее соседка по комнате Труди изобрела своего рода игру, чтобы вытянуть страхи из Джессики и заставить ее увидеть их, противостоять им и таким образом найти способ избавиться от них.

— Что значит толстый? — спрашивала Труди. Они сидели в их крошечной комнате в общежитии, отгородившись дверью от звуков жизни и смеха в коридоре, и дождь стучал в их окно. — Скажи мне, Джес, как ты понимаешь жир. Что он значит для тебя?

И Джессика удивила сама себя длинным перечнем, который она внезапно выдала.

— Жир — потворство своим желаниям, недостаток контроля, недостаток образованности. Жир неприличен, он неудача. — Она разразилась плачем. — Жир — потеря чьего-то уважения, потеря любви, унижение твоей семьи. Жир…

— Ты действительно веришь всему этому? — спросила Труди.

— Я не знаю! Мой врач говорит, что меня заставляет так поступать опасение успеха. Но на самом деле все наоборот. Я до смерти боюсь неудачи.

Джессика не думала, что вернется в «Бабочку», чувствовала себя слишком виноватой, слишком коварной и боялась, что Джон узнает. Но теперь, следуя за сопровождающим «Бабочки» по коридору, она думала, что они никогда не дойдут до комнаты в конце холла. Она была невероятно возбуждена и взволнованна, отчаянно хотела, чтобы с ней занялся любовью человек, который не отказывал ей в сексе в наказание и не давал ей его как награду. Другими словами, человек, который не был Джоном.

Джессику ошеломили собственные мысли, когда она оказалась в объятиях Лонни и позволила увлечь себя в танце. Почему она не понимала этого прежде? Джон использовал секс как инструмент власти — и теперь она делала то же самое. Их поединки всегда заканчивались одинаково: он ломал ее, уничтожал, лишал индивидуальности и чувства собственного достоинства, а затем, когда она была полностью опустошена, раскаивалась и была в его власти, он вознаграждал ее своей любовью. Если она не сдавалась, он поворачивался к ней спиной в постели. Никогда, казалось теперь Джессике, за все их совместные годы, любовные ласки не имели ничего общего с доверием и заботой.

Ее ковбой не критиковал ее, не разговаривал с ней снисходительно и не оскорблял ее перед другими. Он нежно любил ее на полу, заботясь о том, чтобы она получала удовольствие, говоря ей, что она красива, восстанавливая гордость и чувство собственного достоинства там, где, при тех же самых обстоятельствах, Джон уничтожал бы все это.

И в тот момент, когда ее вымышленный возлюбленный обладал ею, Джессика осознала, что ее жизнь должна измениться, что все не может продолжаться так, как сейчас. Неожиданно она перестала смущаться. Все стало кристально ясным. Она не хотела, чтобы ей приходилось полагаться на ковбоя-фантома, чтобы он давал ей то, что она должна находить в честных отношениях со своим мужем. Она хотела, чтобы это было реальностью. И, похоже, ей придется сделать первый шаг. Это пугало ее немного — думать о противостоянии Джону, воображать сражение, которое ждало впереди, думать о том, что она может проиграть. Это был риск, но она хотела рискнуть.

39

«С высоты тридцать тысяч футов Тихий океан напоминал бледно-голубое стеганое покрывало, наброшенное на утомленный мир», — думала Беверли Хайленд. Она пристально глядела из окна самолета на береговую линию Калифорнии, которую время от времени было видно сквозь облака. Ей нравилось летать; это давало ощущение, что у ее души есть крылья.

Мэгги, поглощенная своей книгой, не была с ней согласна. Она испытывала крайне неприятное чувство от полетов. Даже в удобном реактивном самолете «Лира», принадлежавшем Беверли, она не притронулась к своему бокалу с вином и отказывалась выглядывать из окна.