Танго алого мотылька. Том 2

Рей впутал перепачканные пальцы в её волосы и слегка помассировал затылок – от этих движений Кирстин всегда млела.

– Люблю тебя, – прошептала Кирстин.

– И я тебя, малыш.

Рей притянул её к себе и поцеловал.

– Мадам Розенберг, – Кирстин пожала руку полноватой, но миловидной женщине, которая ожидала её за столом. Фамилия её будто назло напоминала проклятый розмарин, но любые попытки спорить по вопросу о выборе психолога Реймонд отмёл.

– Она отличный профессионал, и я знаю её очень давно, – решительно сказал он.

Кирстин оставалось только вздохнуть. В конце концов, сама она в подобных вещах ничего не понимала.

– Можно просто Памела, если так вам будет удобней, – сказала та, выбираясь из-за стола. – Чай?

Кирстин, поколебавшись, кивнула.

Всё время, пока Памела заваривала чай, девушка сидела молча и смотрела на неё.

Потом, получив в своё распоряжение чашку, сделала глоток, но всё так же продолжала молчать.

– Рей сказал, вас преследуют… образы, – осторожно начала Розенберг, присаживаясь на диван напротив. Несмотря на заметный немецкий акцент, она говорила на английском очень хорошо.

– Что-то вроде того, – пробормотала Кирстин и отвела взгляд.

Кирстин живо представила, как будет рассказывать этой цветущей, жизнерадостной женщине про подвал… и ей стало нехорошо. Кирстин едва удержалась на месте, настолько накрыло её желание немедленно сбежать.

– Знаете, – так же осторожно сказала она, – отношения с Реем стали большой неожиданностью для меня. Честно сказать, я их не выбирала – хотя если бы меня спросили сейчас, с кем я хочу быть, я без сомнения выбрала бы его.

Розенберг понимающе кивнула, однако в глазах ее промелькнуло смятение. Она явно ожидала услышать другой рассказ.

– Это всё вышло так резко… И хотя я хочу быть с ним, я потеряла всякую возможность видеться с семьёй. Я скучаю по семье. И ещё… мне очень дорого стоило поступление в колледж. И я хочу вернуться туда, но не знаю, как его убедить.

– Такие люди, как Рей, обычно бывают очень уверены в принятых единожды решениях, – всё так же растерянно ответила Памела.

– Это угнетает меня. Я понимаю, что переспорить его будет очень трудно…

Они поговорили ещё. Кирстин старательно обходила тему похищения. Для неё самой за пределами дома Рея эта проблема уходила в некий вакуум глубоко внутри. Затрагивать этот чёрный мешок, спрятанный в душе, нельзя было ни при ком.

Когда стрелка часов показала три, Кирстин поднялась и с улыбкой протянула руку терапевту.

– Спасибо. Мне очень помог этот разговор, – сказала она и направилась к двери.

– Ты правда так скучаешь по дому или просто решила заговорить зубы мадам Розенберг?

Кирстин резко села. Разговор снова происходил в постели, но на сей раз в её собственной – Рей сегодня ночевал у неё.

– И то, и то, – честно сказала Кирстин. – Она всё тебе рассказала? – с усмешкой поинтересовалась девушка.

– Ты поэтому не стала с ней говорить?

– Нет… – Кирстин опустила подбородок на руки, лежащие поверх её полусогнутых колен. – Нет, Рей. Прости. Я просто не могу говорить об этом с ней.

Рей какое-то время молчал, подавив первый порыв притянуть Кирстин к себе и обнять. Сейчас ему требовалась дистанция, чтобы довести этот разговор до конца.

– Но тебе нужно с кем-то об этом поговорить, – старательно изображая уверенность, произнёс он.

Кирстин какое-то время молча смотрела перед собой. Потом облизнула губы и произнесла:

– Понимаешь… первый мастер, который ко мне пришёл, был груб. Я была для него куском мяса. В этом ничего хорошего нет, и я его ненавидела. Мне было страшно. Но всё, что со мной происходило, походило на фильм Бунюэля, который смотришь, несмотря на отвращение и страх, просто не можешь отвести глаз. Из всего, что он делал со мной, только одно запомнилось мне и причинило настоящую боль – когда он заговорил про моего отца.

Кирстин сглотнула подступивший к горлу ком и на мгновение прикрыла глаза.

– Я, наверное, такой человек… Меня никогда не пугала физическая боль. Но слова… могут ударить куда больней. Потому что с того самого момента я думала: а что, если он прав?

– Что он сказал? – спросил Рей глухо.

– Он сказал, что и мой отец, и все вокруг меня… всегда знали, что я шлюха.

Кирстин замолкла. Реймонд тоже молчал.

– Он попал в точку, – тихо продолжила Кирстин, – отец всегда говорил, что я лягу под любого мужика – хотя я не была ни с кем и никогда. Но это не всё… – она снова на какое-то время замолкла, собираясь с силами. – Понимаешь, я только одному человеку об этом говорила. Тому, кого, как я думала, я любила.

Кирстин посмотрела на Рея в поисках поддержки.

– Тому, кто продал меня им. Я не понимаю, Рей. Как такое может быть? Он неделями говорил со мной. Он… делал вид, что ему интересно, что он меня ждёт. Я, наверное, могу понять, как можно убить того, кого ты не знаешь. Как можно его продать. Но как можно… так? Заставить доверять… Или я была для него настолько глупа и наивна, что все мои слова ничего для него не стоили?

Рей не выдержал её вопросительного взгляда и отвёл глаза.