Танго Агарта. Часть 2. Клон

Там, на одном из высоких стульев у стойки, поигрывал янтарными четками в руке, здоровенный детина, а за ней, стоял второй и, подпевая, что-то долбил на ноутбуке.

Рядом блестел никелем аудиоцентр, откуда и лилась мелодия.

– Ты гляди, Вован, русский! – неизвестно как почуявший в вошедшем земляка, воззрился на Веселова детина.

– Рады приветствовать соотечественника, – в свою очередь осклабился Вован и поставил его в режим ожидания. – Чего изволите?

– Пиццу с моцареллой, греческий салат и стакан соку.

– Сию минуту, – последовал ответ, и бармен рявкнул в сторону раздаточного окна, -Тофик!

Из него выглянула явно кавказского вида рожа, и, получив заказ, скрылась.

– Путешествуешь братан? – оценивающе разглядывая коммивояжера, пробасил парень с четками.

– Путешествую, – ответил Веселов и улыбнулся. Ему были приятны русская речь, рожи и песенка.

– А что у вас так пусто, – поинтересовался он. – Как в пустыне Сахара в полдень.

– Кризис, – сокрушенно вздохнул Вован. – Не хотят работать ленивые итальяшки.

– Ага, не хотят суки, – поддержал его второй. – Не то, что мы, русские. Может, желаешь ствол или девочек? – заговорщицки подмигнул Веселову. – У нас для своих скидка.

– Или взломать кому- нибудь комп, – добавил Вован. – Я неплохой хакер.

– Да нет, ребята, спасибо, – зевнул тот. – Лучше принесите мой заказ. На свежий воздух.

Вслед за этим гость не спеша вышел наружу, и уселся под тентом за одним из столиков.

Мы бандито, знаменито,

Мы стрелято пистолето (о-йес),

Мы фиато разъезжанто

Целый день в кабриолето (о-йес),

Постоянно пьем чинзано,

Постоянно сыто – пьяно,

Держим банко миллионо

И плеванто на законо …

жизнеутверждающе мурлыкал дуэт, и Веселов почувствовал себя почти на родине.

Вопреки ожиданиям, салат и пицца оказались на удивление вкусными, а апельсиновый сок в запотевшем бокале свежим и ароматным.

Мы пирато, гастролеро,

мы сеньоро де ля воро (о-йес),

И гражданто убеганто

В рассыпанто престо скоро (о-йес),

О-ля бенто дель бамбино,

Стея гранто гангстерино,

Умма мано, сав монето,

И стрелянто пистолето !

навевала песенка приятные мысли, а в высоком голубом небе, куда-то плыли облака.

Потом снова был гудящий под колесами автобан, мелькающие по сторонам зеленые рощи и поля, небольшие городки и далекий звон колокола, призывающего католиков к обеденной мессе.

Вечером Олег остановился на ночевку в придорожном мотеле, а на следующее утро въезжал в Парму.

Ее окрестности впечатляли расположенными в живописных местах виллами и средневековыми замками, а сам город Кафедральным собором, старинной архитектурой, и дыханием вечности.

– Белиссимо, – восхищенно протянул коммивояжер, – надо будет выбрать время и посмотреть, вслед за чем остановил ламборджини и поинтересовался у местного карабинера, как проехать к гостинице.

Страж порядка все подробно разъяснил, и вскоре Веселов припарковался на стоянке у выстроенного в стиле ренессанс двухэтажного здания, с бьющим перед входом фонтаном и окаймленного живой изгородью.

Там, назвавшись Полем Ферье, он снял одноместный номер, смыл с себя дорожную пыль, и, спустившись вниз, поинтересовался у портье, как найти в клинику доктора Северино Антони.

– О, это несложно, – последовал ответ, и служащий извлек из конторки новенький автомобильный атлас.

Клиника, располагалась в семи километрах от города, и туда вела автомобильная дорога.

– Грацие, синьор, – поблагодарил гость, после чего взял атлас, и, вручив портье двадцать евро, направился к выходу.

– Не иначе филантроп*, – понюхав новенькую купюру, пробормотал тот. – Сейчас такие редкость.

А «филантроп», весело насвистывая, запустил двигатель автомобиля, вырулил со стоянки и не спеша покатил по историческим улицам.

Далее он пересек мост через сонно текущую, одного имени с городом реку, выехал на ее противоположный берег и понесся в сторону синеющих вдали холмов.

Затем, перевалив невысокую, поросшую лесами гряду и петляя по извилистому серпантину, ламборджини спустился в зеленую, напоминающую Эдем долину, на одном из цветущих склонов которой раскинулось небольшое селение и паслось стадо белорунных овец, а на втором, у прыгающей по камням горной речки, виднелось в тени деревьев, помпезного вида белое здание, к которому вела мощеная старым булыжником дорога.

– Клиника, – подумал Веселов, и автомобиль запрыгал по ее неровностям.

Вблизи здание оказалось не столь белым и довольно обшарпанным, зеленой изгороди и лужайки перед ним, давно не касалась рука садовника, и никакой жизни, кроме воркованья голубей на высокой крыше, вокруг не наблюдалось.

Остановив ламборджини у высокого крыльца с расходящимися в стороны перилами, по бокам которого стояли два изваянных из мрамора сатира*, Веселов поднялся по истертым временем ступеням на широкую площадку и остановился перед высокой глухой дверью, с прорезанным в нем, закрытым окошком.

Чуть сбоку, на стене, виднелась медная позеленевшая табличка с надписью «Ospedale», а чуть ниже кнопка звонка. Веселов нажал ее, и спустя пару минут, внутри послышались шаркающие шаги старого человека.