Танг [СИ]

— Цепь подводных скал и коралловых рифов под водой от Аттского полуострова и до большой земли, — с готовностью, словно весь день ждал этого, ответил за него Альтер. Вьяти даже и не подумал начинать отвечать мне — зачем? — Эти скалы очень опасны, из-под воды показываются только в новолуние, да при сильной качке на море, а так почти везде утоплены на добрую сажень под воду. По большей части, мелкие кораблики вроде нашего плота проплывают без напрягов, но плот в море — сам понимаешь. Проще самому, ручками да ножками доплыть, чем на плоту. А большие корабли вроде того, на котором мы дальше поплывём, ходят только вдоль берега, там с нашей стороны пролив есть безопасный. Но он узкий и длинный как фиг знает что, так что в шторм никто не сунется туда, слишком опасно, запросто снесёт с курса в сторону на саженей пять — считай, каюк кораблику, скалы острее бритвы!

— А я говорил, что на лошадях лучше! — упрекнул его соназг, увидев, как я скис.

— Да нормально проплывём, не трясись! — крагер хлопнул меня по плечу. — Я же моряк, все крагеры — моряки! Со мной не утонете, к тому же весной все тучи идут на Давур да Ролдерог с Серого моря, так что проскочим как миленькие, ни один дождик не замочит!

Он меня более-менее успокоил, поскольку доля истины в его словах действительно была. Все крагеры — моряки по своей природе, несколько тысяч лет назад они вообще в воде жили словно действительно крабы там какие, только дышащие воздухом, ну и разговаривающие. Но я на всякий случай зашёл в местную часовню перед отплытием и помолился Цейрину о том, чтобы тот сохранил нас в этом пути. Поскольку тот как обычно не ответил (я вообще сомневаюсь, что теперь он когда-нибудь ответит мне, носящему Знак его злейшего врага), я ещё помолился на всякий случай Аусте, одному из богов расы Бод, Богу Воды за то, чтобы море было благосклонно к нам. И вознёс третью, последнюю молитву Гароналютхре, богу крагеров, чтобы тот благословил древесину, из которой был построен наш корабль. Из всех троих, как я был уверен, ответит только последний. Цейрин отвернулся от меня, а я от него. А Ауста вообще считался уже пару веков мёртвым, поскольку оставшиеся в живых Бод дружно перестали поклоняться своим богам, уничтожили все свои храмы и святилища, а так же прописанные в книгах догматы и многое другое, что так или иначе было связано хоть с одним из их богов. Чужим богам Бод не поклонялись никогда. Они объявили всю религию и магию чушью, только вводящую всех в заблуждение и вредящую научному прогрессу, а так же что-то там доказали в своих научных трактатах. Они с готовностью демонстрировали свои выводы и открытия всем желающим, кто к ним приходил с миром и желанием отказаться от веры, да только кроме Бод никто больше не мог понять их научных трудов. Слишком сложно даже для передовых учёных любого из мировых государств. Но весь мир считал их дураками, чудаками и глупцами, так как повсюду были свидетельства существования магии и богов, как же можно утверждать, что всё это не реально? И не будь Бод так сильны в науке и изобретательстве, их бы давно всех истребили как еретиков. Собственно, в последней войне под шумок их и так многих перебили, задавив их изобретения и оружие множеством трупов обычных солдат. Численность войск всегда является главным преимуществом в войне.

Хотя топор у меня за спиной, выкованный Бод, был знатный. Не ржавеет, долго держит заточку, очень хорошо сбалансирован и весит заметно меньше таких же топоров из других сплавов, хотя и не настолько, чтобы его можно было сравнивать с пушинкой. Примерно немного легче полуторного меча из лёгких сплавов. Из какого металла сделан мой топор — я не знаю, и не знают мои знакомые кузнецы, но Бод активно используют этот металл для своего оружия на продажу. Лёгкий, прочный, стойкий к коррозии и пачкается куда меньше наших сплавов; по цвету похож на чистую сталь, только с лёгким сине-зелёным оттенком. Рукоять из обычного дерева, обшитого приятной на ощупь тканью с коротким ворсом, от которого руки на морозе не мёрзнут, но, как я подозревал, внутри рукояти скрыт металлический стержень для увеличения прочности и балансировки. Проверять что-то не хотелось, зачем портить хорошую вещь?

Крагер долго выбирал суда, пришвартованные в порту и набиравшие пассажиров, направляющихся в Шаршанг. Кораблей стояло около десятка разной вместимости, и, на мой взгляд, многие были весьма достойными и внушительными судами, но половину из них Альтер забраковал сразу же, едва увидав. Ещё часть забраковал Вьяти, проявивший внезапную жадность, когда услыхал, какие цены заломили капитаны. В конце концов, мы остановились у двухмачтовой шхуны потрёпанного вида с полуоблезлыми парусами странного жёлтого оттенка (словно их долгое время вымачивали в моче их же моряков), которая устроила их обоих. Название у шхуны было громкое — «Летящий Биль». Как оказалось, Биль — это имя старого друга капитана шхуны, который в отрочестве в пьяном угаре долбанулся головой и, решив, что он — ласточка, сиганул со скалы.