В этой студии имелось все, о чем Грания могла мечтать. В тот же день она перенесла сюда наполовину готовую скульптуру Авроры и установила на подставку напротив окна. Единственный минус, который отметила девушка, сев у окна и задумчиво уставившись вдаль, заключался в том, что она будет целыми днями наслаждаться видом, вместо того чтобы сосредоточиться на работе.
Когда Грания забрала Аврору из школы, девочка, не умолкая рассказывала о новых друзьях и с гордостью сообщила, что, как оказалось, она читает лучше всех в классе. Этим же вечером за ужином Грания и Александр, как настоящие родители, с удовольствием слушали рассказы Авроры об ее успехах.
— Вот видишь, папа, на самом деле я не так уж плохо образована, как ты думал. И я совсем неглупая.
Александр потрепал ее по волосам.
— Дорогая, я уверен, что ты умная.
— Как ты считаешь, в кого я пошла? В тебя или в маму?
— В маму, в этом нет сомнений. Я ужасно учился в школе.
— А мама была умная? — спросила Аврора.
— Очень.
— О... — Аврора продолжала жевать, а потом сказала: — Она очень много времени проводила в кровати и часто уезжала надолго, как ты сейчас.
— Да, мама очень уставала.
— Мадам, вам пора в ванну, — сказала Грания, заметив, как изменилось лицо Александра. — Нам завтра нужно рано вставать, чтобы не опоздать в школу.
Когда Грания спустилась вниз, Александр мыл посуду в кухне.
— Оставь, — смутилась она, — это моя работа.
— Не думаю, — возразил он. — Ты же не прислуга. Ты здесь для того, чтобы присматривать за Авророй.
— Я не против, — сказала Грания и, взяв посудное полотенце, встала рядом у раковины и принялась вытирать мокрые тарелки, которые Александр протягивал ей. — Я так воспитана. Я ведь единственная дочь в доме, где много мужчин.
— Какой хороший пример для Авроры! Грания, в тебе природой заложено быть матерью. Ты когда-нибудь думала о своих детях?
— Я... — Ее голос дрогнул.
— Извини, я сказал что-то не то?
— Нет... — Грания почувствовала, как рвутся наружу невыплаканные слезы. — Не так давно я потеряла ребенка.
— Понятно. — Не останавливаясь, Александр продолжал мыть посуду. — Мне очень жаль. Это, наверное, было... Тебе сейчас очень тяжело?
— Да... — Грания вздохнула. — Очень.
— Ты поэтому и уехала из Нью-Йорка?
— Да. — Она чувствовала на себе внимательный взгляд Александра. — Поэтому и еще по одной причине... В любом случае...
— Я уверен, у тебя еще будут дети.
— Да. Я уберу тарелки в буфет, хорошо?
Александр молча смотрел ей в спину, понимая, что ее нежелание обсуждать этот вопрос объясняется сильной душевной болью. И он сменил тему:
— Как я сказал, ты — очень хороший пример для Авроры. Ее мать была не из тех, кто занимается домом.
— Возможно, у нее были таланты в других областях.
— У тебя они тоже есть.
— Спасибо. — Грания покраснела под его взглядом.
— Когда ты забирала Аврору из школы, я заглянул в студию. Твоя скульптура просто потрясающая.
— Но она еще не закончена. Сейчас я работаю над лицом — пытаюсь сделать нос, — уточнила Грания.
— Нос Лайлов. У всех женщин в семье был такой. Думаю, его сложно повторить в глине.
— Твоя жена была очень красивой.
— Да, это так, — вздохнул Александр, — но у нее были проблемы...
— Правда?
— Проблемы с психикой.
— О... — Грания не знала, как реагировать. — Мне очень жаль.
— Удивительно, что в красоте может таиться столько изъянов. Конечно, я не виню в этом саму Лили, но когда я встретил ее впервые, то и подумать не мог, что женщина с такой внешностью может оказаться такой... какой она была. Как бы там ни было... — Александр уставился в пустоту.
Повисло молчание. Грания вытерла оставшиеся тарелки и убрала их. Повернувшись, она увидела, что Александр наблюдает за ней.
— Как бы там ни было, нам с Авророй очень приятно, что в доме живет нормальная женщина. Мне кажется, дочери недоставало образца для подражания. Хотя, конечно, Лили очень старалась, — торопливо добавил он.
— Многие поспорили бы с тобой по поводу моей нормальности, — усмехнулась Грания. — Спроси моих родителей или некоторых друзей в Нью-Йорке — у них совсем другое мнение.
— Грания, мне кажется, ты именно такая, какой должна быть женщина. И мать, раз уж мы заговорили об этом. Я искренне соболезную тебе в связи с твоей потерей. — Он по-прежнему не сводил с нее глаз.
— Спасибо, — выдавила она.
— Прости, я смутил тебя. В последнее время... я немного не в себе.
— Я поднимусь наверх и приму ванну. Спасибо за то, что позволил мне работать в такой замечательной студии. Это просто мечта! — Грания, изобразив улыбку, вышла из кухни.
Позже, лежа в постели, она ругала себя за то, что поделилась с ним своей бедой. И все же некая беззащитность Александра, скрытая под мужественной внешностью, напоминала ей о ее собственной уязвимости. Она была тронута, потому что поняла: у нее есть что-то общее с этим мужчиной.
Впервые Грания не сдерживала слез. Она оплакивала потерянную жизнь крохотного, хрупкого человечка. Через пару часов она успокоилась и попыталась заснуть, почувствовав себя гораздо лучше, словно что-то внутри ее сломалось, а потом было создано заново.