Танец с саблями

- Похоже, - после некоторой паузы пожал плечами Виноградов. Места здесь действительно напоминали родной Карельский перешеек где-нибудь между Выборгом и Первомайским.

- Но - не совсем?

- Сам видишь. Слишком уж все чистенько, аккуратно.

- Это плохо?

- Нет, почему же! Здорово, - Владимир Александрович в очередной раз огляделся:

- Но дома все равно лучше.

- Хм-м... Как это сказано у поэта? "Умом Россию не понять, аршином общим не измерить..."

Виноградов с некоторым даже сочувствием посмотрел на собеседника и ответил одной из своих самых любимых цитат:

"Давно пора, едрена мать,

Умом Россию понимать!"

Посмеялись, потом помолчали.

Слышно стало, как где-то вдали, за лесом, промчался по трассе запоздалый грузовичок. Потом подала голос потревоженная ненароком ночная птица - и опять обступившую со всех сторон тишину нарушал только неторопливый шелест деревьев.

- Отпустил бы ты меня, Вася...

- Не могу, - вздохнул Френкель.

- Боишься?

- Нет.

Владимир Александрович поставил диагноз:

- Сволочь ты, вот кто!

- Здрас-с-сте... Это что - вместо спасибо? Я ведь, между прочим, жизнь тебе спас!

- Ну и радуйся, - не совсем логично парировал Виноградов.

Еще некоторое время собеседники лениво переругивались - без особого энтузиазма. Скорее, просто, чтобы убить время.

- Нет, но ты все же"совок" неблагодарный... Кофе ещё будешь?

- Давай.

Френкель наполнил крышку от термоса - сначала майору, потом себе. Запахло тропическим летом и дальними странами.

- Гадость растворимая.

- Не нравится - не пей...

- Еще и голодом хочешь уморить? Сад-дист!

- Тоже мне, "испанский пленник". - фыркнул собеседник Виноградова:

- Нет, но странный народ - кормят, поят, делать ничего не надо, а он обратно в конуру вонючую рвется!

- Не понимаешь? И не поймешь... Вася.

- Ага! Еще чем-нибудь вроде безродного космополита обзови.

- А ты себя, конечно, Че Геварой считаешь?

Ответа он не расслышал - в ночной тишине неожиданно громко подала сигнал портативная радиостанция. Такие УКВ - приемники и передатчики используют обычно для переговоров на дорогах Северной Европы водители большегрузных трейлеров.

- Вот и дождались... - Френкель переключил какой-то тумблер и ответил на вызов.

Обмен условными репликами не занял много времени - получив подтвеждение, что все в порядке, невидимый собеседник прервал сеанс связи.

- Это вы на каком языке? По-фински? - чтобы хоть что-нибудь сказать поинтересовался майор.

- На эстонском.

- Понятно...

Между собеседниками постепенно возрастала неловкость, неизменная спутница затянувшихся прощаний.

- Слышь, Василий? Спасибо тебе.

- Сочтемся, Саныч!

- Ты... поосторожнее, ладно?

- Попробую, - Френкель прислушался к постепенно нарастающему вдали звуку мощного дизеля. - Надеюсь, твои друзья хоть на этот раз обойдутся без глупостей?

Вместо ответа Виноградов, проламывая не окрепший ещё ледок отчуждения, выругался в адрес людей в больших погонах - искренне и незамысловато...

Наконец, из-за поворота лесной дороги вытянулся рефрижератор: сначала лимонно-желтое поле света, потом обрубок кабины с кокетливо оттопыренной в сторону трубой, и только после - показавшийся неестественно длинным, почти бесконечным борт с эмблемой и названием всемирно известной российской транспортной фирмы.

Размеренно и неторопливо перебирая огромными колесами, рефрижератор дополз до отразившейся в лучах фар стрелки-указателя. Торжествующе выдохнул, рыкнул - и тут же осел на заранее обусловленном месте.

Двигатель, однако, продолжал работать - водитель только убрал дальний свет и переключился на ближний. Был он один или с напарником, определить оказалось невозможно - матовые стекла кабины надежно скрывали происходящее внутри от посторонних глаз.

Френкель сверил номерной знак машины со своими записями.

- Сиди пока, не дергайся.

- Даже не подумаю! - заверил Виноградов.

Бывший коллега по рации уточнил обстановку - Владимир Александрович опять не понял ни слова, но, видимо, никакой подозрительной активности в зоне встречи и на её ближних подступах не наблюдалось.

- Пора, - поднявшийся на ноги Френкель шагнул из кустов к обочине, и почти сразу же навстречу ему вежливо приоткрылась пассажирская дверь.

Ничего удивительного - кроме пуленепробиваемых стекол и сверхточных систем спутниковой ориентации и связи подобные машины вполне могли быть оборудованы приборами ночного видения. В свое время нашпигованные электроникой и разведовательной аппаратурой японского и отечественного производства, такие вот "челноки" привозили в СССР помимо дешевой жратвы и ширпотреба много-много разной интересной информации о секретных военных и промышленных обьектах потенциального противника.

Недавний собеседник Владимира Александровича встал на подножку и легко забросил себя в непроницаемую утробу кабины.

Одна за другой таяли в темноте секунды...

Казалось, ожидание никогда не кончится. Однако в конце концов дверь открылась и на грунтовое покрытие проселка сошли уже двое - сначала Василий, а вслед за ним грузноватый мужчина, в котором Виноградов сразу же и безошибочно опознал господина Юргенса.