Танец с огнем

– Знаешь, я ведь действительно тебя боялась, но только в самом начале, - я шептала сквозь слезы, свернувшись возле неподвижного тела и касаясь щекой его лица. - Помнишь, ты схватил меня, тогда, на балконе? Мне было так хорошо, ты молча меня обнимал, а я закрыла глаза и представила, что что-то для тебя значу. Уже тогда я понимала, что мы с тобой не сможем быть вместе, кто ты, и кто я. Вечно хмурое выражение твоего лица отчетливо говорило о том, что ты мне совсем не рад, а я радовалась каждой минуте, проведенной рядом с тобой. Украдкой любовалась твоим лицом и телом, шарахалась, боясь, что ты заметишь мой интерес и вышвырнешь меня из своей жизни. Ты даже не представляешь, что со мной делают твои губы и руки, то, как ты меня целуешь, как прикасаешься… Так мало времени, так много произошло, я пыталась скрыть свои чувства, а теперь жалею, что так и не сказала тебе, - голос сорвался, снова переходя в рыдания.

Этьен

Ее крики и плач разъедали душу, оставляя дыру в сердце. Беспомощность сводила с ума, хотелось обнять ее, сказать, что все в порядке, что очень скоро я выйду из транса.

Одна из самых сильных слабостей всех Высших - впадание организма в транс при наличии сильных повреждений. Именно из-за этой слабости многие Высшие лишились жизни, поэтому отец Лазара сделал все возможное для того, чтобы мы всегда были вместе и никогда не оставались одни. Как же я сейчас жалел, что рядом нет ни одного брата, который мог бы поделиться со мной своей кровью.

Самая изощренная пытка - это слышать страдания любимого человека, не имея возможности помочь. Еще хуже было осознавать, что причиной этих страданий являюсь я сам. Теплое дыхание на губах, жаркий шепот, она просила ее не оставлять. Рай и Ад, столь долгожданное проявление чувств с ее стороны, и вместе с тем ее страданья. Она отчаянно прижимается губами к моим губам, мокрые капли падают мне на лицо, попадая на губы. Сладко-соленый поцелуй - моя девочка плачет, громкие рыдания отдаются в ушах, оседая жгучей болью в груди.

Полночи, что я пролежал в трансе, оказались для меня настоящим Адом. Время еще никогда не тянулось так невыносимо медленно. Слушая откровения малышки, я осознал, наконец, каким дураком я был. Чтобы услышать все эти признания, надо было просто умереть, а затем пришло осознание того, что для нее я действительно мертв. Ее последние слова повергли меня в настоящую панику: она во всем винит себя и не хочет жить с этим осознанием. Риночка, девочка держись, думал я, только не делай глупости. Прав был Лазар, советуя откровенно с ней поговорить, вот что мне стоило его послушать и рассказать ей обо всем. Скольких бы проблем можно было избежать, сколько времени было потрачено впустую.

Всю ночь моя девочка пролежала рядом со мной, то рыдая, то забываясь тревожным сном, а просыпаясь, снова начинала тихо плакать, шепча нежности, водила своими пальчиками по моему лицу, словно пытаясь запомнить каждую черточку. Я поневоле вспомнил, в каком отчаянии был, когда так же думал, что ее больше нет.

Тело потихоньку начинало приходить в норму. Я вновь обрел способность дышать, а значит, все повреждения на коже должны были исчезнуть. Еще несколько минут и я снова буду в полном порядке.

Когда я наконец-то смог нормально двигаться, Рина лежала, забывшись тревожным сном. Изредка раздавались ее судорожные всхлипы. Я притянул ее в свои объятья, нежно укачивая и поглаживая по спине. Маленькая холодная ладошка коснулась моей щеки, глаза, полные не пролитых слез, не отрываясь, смотрели на меня. Я улыбнулся самой теплой и радостной улыбкой, пытаясь ее успокоить.

– Прости меня, - слезы ручьем побежали по ее щекам. - Прости меня, пожалуйста, - хриплый едва слышный шепот срывался с нежных губ.

– Малышка, успокойся, все хорошо.

– Уже ничего не будет хорошо, - покачала она головой. - Как же я теперь без тебя, - ее голос срывался на рыдания. - Нет, не хочу, не хочу, - лихорадочно шептала она снова и снова.

Сердце разрывалось в груди. Она все еще думает, что я мертв и ей это только кажется. Я попытался встать, быть может, тогда она поверит, что это не сон?

– Нет, нет, пожалуйста, не уходи, - маленькие пальчики судорожно цеплялись за то, что когда-то было рубашкой. - Еще совсем чуть-чуть, не уходи.

Сердце просто разлеталось на куски от того, в каком состоянии находилась моя девочка. Судорожно сжатые в кулачки ладошки так и сжимали остатки рубашки, маленькое дрожащее тело прижималось так сильно, насколько это было возможно. Глаза защипало от подступающих слез. Моя, только моя.

Запрокинув ее голову, я впился жарким поцелуем в дрожащие губы. На миг замерев, она стала отвечать мне - дико, отчаянно. Сколько боли было в этом поцелуе. Слезы еще сильнее покатились по щекам, это было невыносимо, почти на грани.