Танец отражений

— Другими словами… у вас страсть к правосудию. Или, позволю себе заметить, Безопасности. Любопытным образом перекликающаяся с вашим, гм, прародителем.

— Нет— нет! — Ну, может быть… в определенном смысле. — Полагаю, на Барраяре тоже есть людоеды, только на них не сконцентрирован мой непосредственный личный интерес. Я мыслю не категориями правопорядка — ведь бизнес по пересадке мозга не является на Единении Джексона чем-то нелегальным. Так что полицейский — это тоже не ответ. — Или… это должен быть чертовский необычный полицейский. — Такой, как тайный агент-оперативник СБ? Марк попытался вообразить себе полицейского-детектива с каперским свидетельством в кармане. Почему-то ему все время представлялся его прародитель. Эти проклятые тревожащие подсказки Грегора! Не полицейский. Странствующий рыцарь. Графиня попала в яблочко. Но для странствующих рыцарей в мире больше нет места; полиция арестовала бы их.

Грегор откинулся назад с выражением чуть заметного удовлетворения. — Очень интересно. — У него был рассеянный, задумчивый взгляд человека, запоминающего кодовую комбинацию к сейфу. Грегор соскользнул с табурета и стал прохаживаться вдоль окна, разглядывая пейзаж внизу под другим углом. Остановившись лицом к свету, он заметил: — Похоже, ваш будущий доступ к… предмету вашей страсти весьма жестко зависит от того, вернется ли Майлз.

Марк разочарованно вздохнул. — Это не в моей власти. Мне никогда не позволят… и что я могу сделать такого, что не смогла СБ? Может, они его найдут. Со дня на день.

— Другими словами, — медленно подытожил Грегор, — в настоящий момент вы не в силах повлиять на самую важную вещь в вашей жизни. Мои искренние вам соболезнования.

Марк невольно и незаметно для себя перешел к полной откровенности. — Я здесь фактически пленник. Не могу ничего сделать и не могу уехать!

Грегор покачал головой. — А вы пытались?

Марк замер. — Ну… вообще-то пока нет.

— А-а. — Грегор отвернулся от окна, достав из внутреннего кармана пиджака пластиковую карточку, протянул ее через стол Марку. — Мой Голос доносится лишь в пределах интересов Барраяра. И все же… вот номер моего личного видео-комма. Ваш звонок будет проверен на допуск лишь одним человеком. Вы будете в списке. Просто назовите свое имя, и ваш вызов пропустят.

— Э-э… спасибо, — ответил Марк с осторожным замешательством. На карточке была лишь кодовая полоска и никаких других опознавательных знаков. Очень аккуратно он убрал ее.

Грегор коснулся булавки аудио-комма на своем пиджаке и заговорил с Кеви. Через несколько секунд в дверь постучали и она распахнулась, пропуская Айвена. Марк, принявший было крутиться в кресле Грегора — оно не скрипело, — смущенно выбрался из него.

Грегор с Айвеном обменялись словами прощания — столь же лаконично, как ранее поздоровались, — и Айвен увел Марка из комнаты в башне, когда они завернули за угол, Марк оглянулся на звук шагов. Кеви уже вел на императорскую аудиенцию очередного посетителя.

— Ну, как оно прошло? — вопросил Айвен.

— Я чувствую себя выжатым, — признался Марк.

Айвен мрачно улыбнулся. — Да, Грегор это может, когда он предстает как император.

— Предстает? То есть играет?

— О, он не играет.

— Он дал мне свой номер. — Думаю, мой у него есть.

Айвен поднял брови. — Добро пожаловать в закрытый клуб. Людей, у которых есть доступ, я могу пересчитать по пальцам, даже не снимая сапог.

— И… Майлз был одним из них.

— Разумеется.

Глава 14

Айвен, действуя явно по приказу, — Марк сразу догадался, что этот приказ исходил от графини, — повез его в город пообедать. Марк подумал с легким сочувствием, что Айвену приходится следовать множеству приказов. Они пешком отправились от замка Форхартунг в место под названием «караван-сарай». Очередной поездки в машине Марк избежал лишь благодаря узости улиц — переулочков — старого города.

Сам караван-сарай являл собой любопытный срез эволюции барраярского общества. Старейшая его сердцевина была вычищена, отреставрирована и превращена в милый лабиринт магазинчиков, кафе и маленьких музеев, посещаемый как городскими служащими в поисках обеда, так и явными туристами из провинции, приехавшими в столицу ради исторических святынь. Подобные преобразования концентрировались вокруг скоплений старых правительственных зданий ближе к центру района — таких, как замок Форхартунг над рекой; в дальней части к югу процесс обновления сходил на нет, и район там превращался в нечто запущенное, слегка опасное, отвечающее былой репутации караван-сарая как рискованного места.

По пути Айвен гордо указал на здание, где, по его словам, он родился в дни мятежа Фордариана. Теперь там был магазин, торгующий безумно дорогими коврами ручной работы и прочими старинными вещичками, предположительно сохранившимися со времен Изоляции. Судя по тому, как Айвен этот факт сообщил, Марк ожидал чуть ли не мемориальной доски на стене, но ее там не оказалось — он проверил.