Танец отражений

— Да, я был… сильно нездоров. Торн поступил правильно. Но… может, мы сможем еще поболтать на обратном пути. — Когда все будет закончено. Когда он завоюет право… право на что?

— Свидание назначено, адмирал. — Она подмигнула ему и выпрямилась, потрясающе счастливая. «Что я только что обещал?» А она двинулась вперед присмотреть за своим отрядом — снова, как полагается, в своей сержантской ипостаси.

Он последовал за ней в боевой десантный катер. Освещение здесь было приглушенней, воздух — прохладней, и, разумеется, здесь не было силы тяжести. Он плыл от захвата к захвату следом за капитаном Торном, мысленно расчерчивая при этом место на полу под их предполагаемый груз. Двенадцать или пятнадцать рядов ребятишек, по четверо в ряд… набьется полное помещение. Катер был рассчитан, чтобы нести на борту два отряда плюс бронированные парящие машины, либо целый полевой госпиталь. На корме был пункт первой помощи, включающий в себя четыре откидные койки и переносную криокамеру для неотложных случаев. Дендарийский десантник-медик проворно обустраивал свою территорию и пристегивал необходимые ему принадлежности. Бесшумно двигающиеся солдаты в комбинезонах закрепляли все предметы, гула голосов почти что не было. Для всего свое место, и каждая вещь — на этом месте.

Пилот катера был уже в своем кресле. Торн занял место второго пилота, а он сел в кресло связиста сразу за спиной Торна. Сквозь лобовое стекло он мог видеть далекие колючие звезды, ближе — подмигивающие разноцветные огоньки, свидетельствующие о человеческой деятельности, а на самой границе видимости просматривалась тонкая изогнутая полоска — край планеты. Почти что дом. В желудке у него забурлило, и не только от нулевой гравитации. Напряжение стянуло голову пульсирующим обручем под ремнями шлема.

Пилот включил интерком. — Сверь численность людей, Таура. У нас пять минут, чтобы уравнять орбиты, потом мы отстреливаем крепления и ныряем.

Через мгновение отозвался голос сержанта Тауры. — Проверено. Все солдаты пристегнуты, люк задраен. Мы готовы. Давай — повторяю — давай.

Торн оглянулся через плечо и ткнул пальцем. Он торопливо пристегнул ремни, и вовремя. Ремни крепко впились в тело, и его замотало из стороны в сторону, когда «Ариэль» задрожал на своей стационарной орбите — эффект ускорения, который искусственная гравитация большого корабля на палубах компенсировала и сводила к нулю.

Пилот поднял руки и резко опустил их, словно музыкант, исполняющий крещендо. Звучный, потрясающе громкий лязг эхом отдался во всем корпусе катера. Из отсека за пилотской кабиной раздались в ответ улюлюканье и вопли. «Когда они говорят 'ныряем'», в дикой панике подумал он, «они именно это и имеют в виду». Звезды и планета за лобовым стеклом поворачивались, вызывая тошноту. Он прикрыл глаза; желудок пытался выбраться наружу через пищевод. Внезапно он сообразил, что в полной космической броне есть одно неочевидное преимущество: если обделаешься от ужаса при посадке, отводная система костюма об этом позаботится, и никто никогда не узнает.

Воздух завизжал вокруг внешнего корпуса корабля, когда они вошли в ионосферу. Привязные ремни попытались разрезать его на ломтики, словно яйцо. — Весело, а? — проорал Торн, идиотски скалясь; от торможения лицо капитана перекосилось, губы обвисли. Они направлялись прямо вниз, или, во всяком случае, туда был нацелен нос катера — хотя кресло пыталось катапультировать его в потолок кабины с силой, которой хватило бы, чтобы свернуть ему шею и размозжить череп.

— Очень надеюсь, что на пути у нас никого не окажется, — жизнерадостно заорал пилот. — Понимаете ли, ничей полетный контроль нам этот путь не расчищал!

Он вообразил себе столкновение в воздухе со здоровенным коммерческим пассажирским катером… с пятью сотнями женщин и детей на борту… огромная черно-желтая вспышка и разлетающиеся по дуге тела…

Он пересекли терминатор и вошли в сумерки. Затем в темноту, в кучевые облака… в еще большие облака… катер дрожал и ревел, как сумасшедшая труба… и по-прежнему, он мог поклясться, они нацеливались прямо вниз, хотя не знал, каким образом пилот мог сказать это в таком ревущем тумане.

Затем внезапно они оказались на высоте полета атмосферного катера, облака были выше, огни города рассыпались под ними, словно драгоценные камни по ковру. Только этот атмосферный катер падал камнем. Позвоночник его сжимался, все сильнее и сильнее. Снова жуткий скрежет, когда катер выпустил посадочные опоры. Под ними увеличивалась в размерах масса полуосвещенных зданий. Темный дворик для игр…. черт, вот оно, вот оно!! Здания вырастали вокруг них, над ними. Глухой стук — хруст — хруст. Прочное приземление, на все шесть опор. Тишина его ошеломила.

— Отлично, пошли! — Торн вскочил с места: лицо раскраснелось, глаза сверкают — была ли это жажда крови, тревога или то или другое вместе, он сказать не мог.