Танец отражений

— Это неправильно, — пробормотал он. — Все неправильно. — Он съежился под курткой, который накинула на него Верба. Она повернула ручку обогрева.

Я не тот. Похоже, собственной ценности у него нет, кроме таинственной связи с адмиралом Нейсмитом. И если адмирал Нейсмит выбыл из этой Сделки, единственная заинтересованная в нем персона — это Васа Луиджи, желающий ему отомстить за преступления, которые он даже не помнит. Ничего не стоящий, никчемный, одинокий, перепуганный… Желудок у него свело от боли, голова пульсировала. Мышцы болели, напряженные, как струна.

Все, что у него есть, — это Верба. И, очевидно, адмирал, который приехал сюда на его поиски. Который, скорее всего, рискнул своей жизнью в попытке его забрать. Зачем? Я должен сделать… что-то.

— Дендарийские наемники. Они все здесь? У адмирала на орбите корабли, или как? Сколько у него поддержки? Он говорил, что ему потребуется время для контакта со своей группой поддержки. Сколько времени? Откуда прибыли дендарийцы — из коммерческого космопорта? Могут ли они вызывать сюда помощь с воздуха? Как много… сколько… где… — Его мозг бешено пытался сложить сведения, которых у него не было, в план атаки.

— Расслабься! — взмолилась Верба. — Мы ничего не можем сделать. Мы — люди маленькие. А ты в плохой форме. Ты доведешь себя до очередного припадка, если будешь продолжать так себя вести.

— К черту мою форму! Я должен… должен…

Верба иронически приподняла брови. Он с болезненным вздохом откинулся на сиденье, опустошенный. Я должен был суметь сделать это… сделать что-то… Он ничего не слышал, почти загипнотизированный звуком собственного неглубокого дыхания. Поражение. Снова. Это ему не по вкусу. Он печально разглядывал свое бледное и перекошенное отражение на внутренней поверхности фонаря. Время стало тягуче-вязким.

Лампочки на пульте управления погасли. Внезапно исчез вес. Ремни сиденья впились в тело. Туман вокруг флаера понесся вверх, все быстрее и быстрее.

Верба вскрикнула, сражаясь с пультом управления и колотя по нему. Пульт мигнул; через мгновение толчок повторился. Затем снова исчез. Они опускались рывками. — Проклятье, что с ним не так! — закричала Верба.

Он посмотрел вверх. Только ледяной туман… они спустились ниже уровня облаков. Затем над ними прорисовалась темная тень. Большой, тяжелый фургон-подъемник…

— Это не сбой системы. У нас попеременно откачивают энергию, — сонно произнес он. — Нас вынуждают сесть.

Верба сглотнула, сосредоточившись на попытках выровнять флаер при появляющемся и исчезающем управлении. — Бог мой, это снова они?

— Нет. Не знаю… может, у них была поддержка. — Адреналин и решимость заставили его разум действовать, несмотря на туман снотворного. — Устрой шум! — сказал он. — Фейерверк!

— Что?

Она не понимает. Не уловила. Ей надо… кому-то надо… — Разбей эту колымагу! — Она не послушалась.

— Ты с ума сошел? — Они коснулись поверхности, накренясь на левую сторону, и невредимыми сели в пустой долине, покрытой снегом и хрустким кустарником.

— Кто-то захотел нас похитить. Нам надо оставить отметину, или мы просто исчезнем без следа. Комм-линка нет, — он кивнул на мертвый пульт. — Мы должны оставить отпечатки, зажечь огонь, чтобы… чтобы! — Он боролся с привязными ремнями, стараясь освободиться.

Слишком поздно. Четверо или пятеро здоровенных мужчин с парализаторами наизготовку выступили из мрака, окружив их. Один вытянул руку, открыл защелку двери и вытащил его наружу.

— Осторожно, не навредите ему! — в страхе закричала Верба, выкарабкиваясь следом. — Это мой пациент!

— Не будем, мэм, — вежливо кивнул один из одетых в парки здоровяков, — но вы не должны сопротивляться. — Верба замерла неподвижно.

Он отчаянно озирался вокруг. Если он рванет к их фургону, то сможет ли…? Несколько шагов вперед, и его перехватил один из громил, схватив за рубашку и вздернув в воздух. В израненной груди взорвалась боль, когда его руки завернули за спину. На запястьях защелкнулся холодный металл. Это не те люди, что вломились в Клинику Дюрона — не похожи ни черты лица, ни форма, ни оборудование.

Очередной здоровяк приблизился, хрустя снегом. Он откинул капюшон и осветил пленных ручным фонариком. Он выглядел где-то на сорок стандартных лет: резкие черты лица, оливково-смуглая кожа, темные волосы, связанные сзади в простой хвост. Глаза у него были горящие и очень настороженные. Темные брови озадаченно приподнялись, когда он уставился на свою добычу.

— Расстегни ему рубашку, — приказал он одному из охранников.

Тот выполнил приказ; мужчина с резким лицом осветил фонариком сеть шрамов. Его губы разошлись в белозубой усмешке. Внезапно он откинул голову и громко захохотал. Эхо его голоса терялось в пустоте зимних сумерек. — Ри, ты идиот! Интересно, скоро это до тебя дойдет?

— Барон Бхарапутра, — пискнула Верба. Она вздернула подбородок, приветствуя его этим коротким, непокорным движением.