Танец отражений

Лилия сидела в своем широком кресле с подлокотниками, прямая и официальная, ее седые волосы сегодня были заплетены в толстую косу, спадающую через плечо до самых колен. Ей прислуживал Ястреб, молча стоявший справа за ее спиной. Нет, не слуга. Охранник.

Вокруг нее расположились трое незнакомцев в серой полувоенной форме с белой отделкой; две женщины сидели, мужчина стоял. У одной из женщин были темные кудряшки и карие глаза, обжегшие его взглядом. Коротко стриженые русые волосы второй, постарше, были чуть тронуты сединой. Но его взор был прикован к мужчине.

«Бог мой. Это же второй я.»

Или не-я. Они стояли глаза-в-глаза. Тот, второй, был просто болезненно аккуратен — ботинки начищены, отглаженный мундир официален; одним своим внешним видом он отдавал уважение Лилии. На воротнике поблескивали знаки различия. Адмирал… Нейсмит? «Нейсмит» — гласила именная нашивка, пристроченная над левым карманом его повседневной офицерской куртки. Коротышка резко втянул воздух, стрельнул серыми глазами и почти не сумел сдержать улыбки, и это сделало его лицо необычайно живым. Но если он — костлявая тень себя самого, то тот, второй, — он же, умноженный на два. Приземистый, замерший в боевой стойке, мускулистый и напряженный, с тяжелой челюстью и заметным брюшком. Он и смотрелся старшим офицером: массивное тело, крепкие ноги, расставленные в агрессивном варианте стойки «вольно»; он был похож на перекормленного бульдога. Вот каков Нейсмит, прославленный спасатель, которого так жаждала Лилия. В это можно поверить.

Сквозь предельную завороженность его близнецом-клоном проникло ужасное, растущее осознание. Я не тот. Лилия потратила целое состояние на оживление не того клона. Насколько она разгневается? Для джексонианского руководителя такая огромная ошибка должна ощущаться как личный удар. Действительно, лицо Лилии, когда она глянула в сторону Вербы, было неподвижным и суровым.

— Это он, все верно, — выдохнула женщина с горящим взглядом. Ее лежащие на коленях руки были туго стиснуты в кулаки.

— Я… знаю вас, мэм? — вежливо и осторожно спросил он. Этот факельный жар его тревожил. Почти неосознанно он придвинулся поближе к Вербе.

Лицо точно из мрамора. И лишь чуть расширившиеся глаза, точно эту женщину ударил прямо в солнечное сплетение луч лазера, обнаружили глубину ее… какого именно чувства? Любви, ненависти? Напряжение… Голова у него разболелась еще хуже.

— Как видите, — сказала Лилия. — Жив и здоров. Давайте вернемся к обсуждению цены. — Круглый столик был уставлен чашками и усыпан крошками… как давно идет это совещание?

— Все, что хотите, — произнес адмирал Нейсмит, тяжело дыша. — Мы платим и улетаем.

— Любая цена в пределах разумного. — Русоволосая женщина постарше кинула на своего командира странный, точно подавленный, взгляд. — Мы пришли за человеком, не за одушевленным телом. Плохо проведенное оживление, на мой взгляд, наводит на мысль о скидке за порчу товара. — Это голос, этот ироничный альт… Я тебя знаю.

— Его оживление проведено не плохо, — отрезала Верба. — Если и были проблемы, то в подготовке к заморозке…

Горячая женщина дернулась и свирепо нахмурилась.

— … но, на самом деле, он поправляется хорошо. Прогресс ощутим ежедневно. Просто слишком рано. Вы слишком сильно давите. — Взгляд на Лилию? — Стресс и давление замедляют появление тех самых результатов, которое вы хотите ускорить. Он сам давит на себя слишком сильно, он узлом завязывается, так что…

Лилия примирительно подняла руку. — Так говорит мой специалист по криооживлению, — сказала она адмиралу. — Ваш клон-брат на стадии выздоровления, и мы ожидаем улучшения. Если это именно то, чего вы хотите.

Верба прикусила губу. Горячая впилась зубами в кончик пальца.

— А теперь мы переходим к тому, чего хочу я, — продолжила Лилия. — И, как вам будет, видимо, приятно узнать, это — не деньги. Давайте обсудим немного недавней истории. Недавней на мой взгляд.

Адмирал Нейсмит поглядел в большое квадратное окно, обрамляющее очередной сумрачный джексонианский день. Гонимые ветром низкие облака начали плеваться снегом. Силовой экран искрился, бесшумно пожирая ледяные иголочки. — Недавняя история и у меня на уме, мэм, — ответил он Лилии. — Если вы знаете ее, то знаете и то, почему я не хочу здесь задерживаться. Переходите к главному.

Далеко не так уклончиво, как того требует джексонианский деловой этикет, но Лилия кивнула. — Как поживает нынче доктор Канаба, адмирал?

— Что?

Лаконично — для джексонианца — Лилия еще раз рассказала, какой у нее интерес к судьбе сбежавшего генетика. — Ваша организация сделала, чтобы Хью Канаба безвозвратно исчез. Ваша организация выхватила десять тысяч мэрилакских военнопленных из-под носа их цетагандийских тюремщиков на Дагуле Четыре… хотя, признаю, они-то эффектно не исчезли. Где-то между этим двумя проверенными крайностями лежит и судьба моего маленького семейства. Простите мне мою маленькую шутку, если я скажу, что для меня ваше появление — то, что доктор прописал.